Убийство на площади Астор - Виктория Томпсон Страница 11

Мистер ван Дамм продолжал не обращать на жену никакого внимания. Фрэнк решил, что это обычный стиль его поведения.

– Где это произошло? Что с ней случилось? – требовательным тоном спросил он.

– Мы обнаружили ее в одном пансионе в Гринвич-Виллидж. Она проживала там уже несколько недель.

– Этого просто не может быть! – заявила миссис ван Дамм. – Алисия в «Гринтри»! Скажи этому человеку, Корнелиус! Тут какая-то ошибка!

А когда тот не произнес ни слова, сидя с бледным неподвижным лицом, словно вырезанным из камня, Франсиска с усталым вздохом повернулась к Фрэнку.

– Наша дочь находится в загородном доме в Маморанеке, детектив, – терпеливо пояснила женщина. – Она там уже больше месяца. Если бы с ней что-то произошло, тамошняя домоправительница непременно тут же нам об этом сообщила бы. У нас имеется телефон для подобных чрезвычайных случаев, так что, вы понимаете, девушка, которую вы обнаружили, не может быть Алисией. Вы зря сюда приехали и обеспокоили нас без всяких на то причин, вот что я должна вам сказать. И я обязательно пожалуюсь Тедди. Это комиссар полиции Рузвельт ^[1], чтобы вы знали. Его мать – моя ближайшая подруга. Помню, как я качала его на коленях, когда он был маленьким. Тедди будет крайне заинтересован в том, чтобы выяснить, как так вышло, что вы поставили нас в столь неприятное положение, я уверена. Это же надо себе такое представить – явиться в дом к ничего не подозревающим людям с подобным вздорным и возмутительным…

– Франсиска, перестань.

Выговор был сделан мягким, по мнению Фрэнка, тоном, но этого оказалось вполне достаточно, чтобы заставить женщину замолчать и уставиться на мужа в замешательстве с открытым ртом. Но ван Дамм даже не глянул в ее сторону. Лицо его постепенно приобретало нормальный цвет, и это означало, что он превозмог тот шок, который испытал при известии о смерти дочери.

– Детектив, – сказал хозяин дома совершенно рассудительным тоном, каким, вероятно, пользовался при заключении сделок на миллионы долларов, – как вы уже, несомненно, поняли, наша дочь находится отнюдь не в нашем загородном доме. – Его жена бессвязно забормотала что-то протестующее, но ни один из мужчин не обратил на нее внимания. – Хотя мы ее туда отправили. Несколько недель назад она сбежала оттуда и исчезла. Алисия всегда была своенравной девушкой…

– Своенравной?! – словно не веря собственным ушам, эхом возопила Франсиска. – Да у Алисии самый замечательный и добрый характер! Никто никогда не слышал от нее ни единого резкого слова! И какая она послушная! Я с трудом могу припомнить, когда в последний раз ее бранила! Она всегда была такой милой и приятной! И я всегда ей говорила…

Мистер ван Дамм, кажется, не слышал этих ее протестов, равно как и вроде бы вообще не испытывал никаких эмоций. Он по-прежнему полностью контролировал выражение своего лица, даже румянец на щеках снова исчез.

– Как она… Кто это сделал? – в конце концов спросил Корнелиус, прервав бессвязное бормотание жены.

Он все говорил правильно и задавал правильные вопросы, но Фрэнку очень не нравилось это его стальное самообладание. Неужто все миллионеры из знаменитых Четырех Сотен Самых Богатых всегда так ведут себя при подобной трагедии? У Фрэнка недостаточно опыта общения с такими людьми, не говоря уже о доставке им дурных вестей, так что ему трудно судить. И все же он отлично знал, как ведут себя в таких случаях нормальные родители, потерявшие ребенка. Как ни странно, почти нормальным Мэллою представлялось поведение миссис ван Дамм. Шок у большинства людей вызывает именно такую реакцию, они начинают возражать и вообще отрицать подобную возможность.

– Ее задушили, – сказал Фрэнк. – И мы не знаем, кто это сделал. Пока не знаем, – добавил он на случай, если ван Дамм начнет приходить к разным выводам, как это делала Сара Брандт. – Я надеялся, что вы сможете нам помочь. У вас имеются хоть какие-нибудь соображения насчет того, почему ваша дочь убежала из дома? У нее был любовник?..

– Любовник?! – возмущенно повторила за детективом миссис ван Дамм. – У Алисии, вне всяких сомнений, нет никакого любовника! Она даже еще не выезжает!

Фрэнк с минуту не мог понять, куда это она не выезжает, пока наконец не догадался, что девушка еще не успела дебютировать в обществе, не выезжала в свет.

– Алисии всего шестнадцать! – продолжала тем временем вещать миссис ван Дамм. – У нее вообще нет никаких поклонников! Она ни разу в жизни не оставалась наедине с молодым человеком! Любовник, скажете тоже… Корнелиус, что ты стоишь там и слушаешь этот вздор?!

– Франсиска, ступай в свою комнату, – холодно сказал ван Дамм. – Я все тебе потом объясню.

– Очень на это надеюсь. И я твердо намерена пожаловаться вашему начальству, – заявила женщина, выплывая из комнаты, вся трепеща и возмущенно бормоча жалобы по поводу наглого и бесстыжего поведения детектива.

Фрэнк не мог не пожелать ей успехов, если она и впрямь решит пожаловаться на него комиссару Рузвельту. В полиции все ненавидели этого бывшего плейбоя, вдруг превратившегося в реформатора, который добился назначения комиссаром полиции вроде бы с целью очистить департамент от коррупции. Выговор от Рузвельта скорее всего приведет к тому, что Мэллой поднимется до капитана, даже не тратясь на требуемые для этого взятки. И случится это, как только Рузвельту надоест возиться с реформами и он продолжит прежнюю веселую жизнь, а в управлении полиции все вернется к прежнему нормальному течению вещей.

– Боюсь, что ничем не могу вам помочь, детектив, – сказал ван Дамм, когда его супруга вышла. Единственным внешним признаком его эмоционального страдания было то, как рассеянно он перебирал пальцами золотую цепочку своих часов. – Я понятия не имею, почему моя дочь вознамерилась убежать из дома, из комфорта и безопасности своей семьи. И моя жена права: Алисия не общается с молодыми людьми. Среди знакомых моей дочери нет никого, кто мог бы соблазнить ее на побег.

Корнелиус, конечно, лгал. Родители всегда сначала лгут. Либо они не желают, чтобы их дети выглядели дурно в чужих глазах, либо сами не желают выглядеть безответственными. Фрэнк решил, что такая глыба льда, как Корнелиус ван Дамм, скорее заботится о собственной репутации.

Ван Дамм, кажется, не был ни в малейшей степени обеспокоен или смущен тем, что его дочь проживала в меблированных комнатах в Гринвич-Виллидж. Он даже не усомнился в правоте того, кто опознал ее тело, как обычно случается с большинством родителей. С его женой, в частности. Франсиска была уверена, что Мэллой заблуждается.

А вот ван Дамм не считал, что Фрэнк ошибается. Он-то знал, где находилась дочь. И знал о ее интересном положении, потому-то ее и отослали в первую очередь в загородный дом. Возможно, ему также известно, с кем она сбежала. Но ничего этого Фрэнку он не скажет – по крайней мере сегодня.