Шантаж от Версаче - Татьяна Гармаш-Роффе Страница 11

– Да как же он может почувствовать, если у меня нет даже никакой возможности с ним встретиться?

– Ну, это-то дело нехитрое, я узнала расписание их мероприятий, и твоего француза можно легко разыскать… Вот, смотри, – Сашка углубилась в чтение листочка, записанного под диктовку по телефону, – завтра у них конференция кончается в четыре…

– И что? Ну, разыскала, положим. А дальше? Что я ему, по-твоему, должна сказать?

Сашка молчала, скептически разглядывая младшую сестру.

– Да… – промолвила она наконец. – С такой внешностью…

Ксюша расстроилась. Ну вот, опять! Сашка вечно критикует ее! То она старомодная, то она провинциальная…

– Может, мне сделать стрижку, как у тебя?

Саша обошла Ксюшу.

– Нет, – заключила она. – Косы – это в наше время очень оригинально. И потом, не забывай, мужчины любят длинные волосы. Раз уж отрастила такие волосищи – нет смысла их отрезать, мучайся дальше мыть-чесать…

– Тогда что тебя не устраивает?

– Вид твой наивный. В тебе загадки нет, ты вся как на ладони, слишком простодушна. И стервозности не хватает. Мужчины любят стерв, запомни это! Ты думаешь, отчего это секс-символ нашего времени – Шарон Стоун? Не так уж она и хороша, ничего особенного, подумаешь, вполне рядовая физиономия, стандарт! А все дело в том, что она сыграла в «Основном инстинкте»! Она в моде, потому что она убийца! Хорошие, добрые девочки вроде тебя – скучны до отвращения. «Но нынче все умы в тумане, мораль на нас наводит сон, порок любезен, и в романе – и там уж торжествует он»! Скоро уже два века будет, как народу «порок любезен»! А ты все никак не просечешь.

– Ну не могу же я, Саша, в самом деле сделаться убийцей, чтобы заинтересовывать собой мужчин!

– В самом деле – не можешь. А вот прикинуться…

И она снова задумалась.

– Чай готов, девочки! Идите сюда! – донеслось с кухни.

– Сейчас! – откликнулась Ксюша.

– Ты пойми, – снова заговорила Александра, – быть хорошей девочкой – этого мало, чтобы привлекать к себе внимание. И даже быть хорошенькой – мало. На рынке выигрывает не тот товар, который лучше, – на рынке выигрывает тот товар, у которого реклама лучше! Реклама, подача, презентация! Такая, которая точнее схватывает психологические особенности покупателя на данный момент общественного развития… Ты следишь за моей мыслью?

– Товар – это я, покупатель – это мужчина, а реклама – это… Что? Быть стервой? Именно это соответствует «психологическим особенностям покупателя»?

Сашка не ответила, глядя на Ксюшу исподлобья, задумавшись. За ней водился такой взгляд: опустив голову, она поднимала сосредоточенный взгляд, фиксирующий некий предмет. И если этот предмет оказывался ее собеседником, то предмет начинал ерзать и чувствовать себя не в своей тарелке. Но Ксюша привыкла к причудам сестры и только поинтересовалась:

– Эй! Кто-нибудь есть дома?

С кухни снова долетело: «Девочки, где вы? Чай стынет!»

– Даже хорошо, в конечном итоге, – прорезалась Сашка. – Даже еще лучше! Твоя коса, твои наивные глаза создадут контраст. А чем сильнее контраст, тем больше он вызывает интереса, интригует… Да, именно!

– А с чем будут контрастировать мои глаза и коса? – поинтересовалась Ксюша.

– С душой убийцы.

Ксюша покрутила пальцем у виска и отправилась на кухню пить чай. Александра не замедлила появиться следом. Молча прихлебывая горячий чай, она не принимала участия в общем разговоре и сидела с отсутствующим выражением.

– Что ты, Сашенька? – участливо спросила мама. – У тебя все ли в порядке?

– У меня, мамочка, не только все в порядке, у меня все потрясающе отлично! – отозвалась Сашка. – Просто я статью сочиняю.

Что верно, то верно – у Сашки всегда такой вид, когда в ее уме разворачивается план и складываются фразы. Но сейчас – Ксюша была уверена – у Сашки в голове складывался другой план: план захвата француза, в котором Ксюше отведена роль Шарон Стоун.

И она не ошиблась. Потому что, едва закончив пить чай, Александра звонко опустила чашку на блюдце и потянула Ксению за рукав.

– Пойдем, пойдем. Мне надо тебе кое-что сказать.

Едва они очутились в комнате одни, Саша заговорила, понизив голос:

– Ты придешь к нему просить помощи! Ты скажешь, что убила человека и просишь его помочь тебе замести следы! Потому что – объяснишь ты – ты не можешь обратиться с такой просьбой к русскому детективу: они все обязаны сообщать о преступлениях в милицию. А он – француз! И он – не обязан!

Ксюша помотала головой. Нет, Сашка просто сошла с ума! Надо же такое придумать!

– Ничего не получится, Саша. Я не смогу это сделать. Я на это не способна. Ни на убийство, ни на такой спектакль!

– Получится, еще как получится! Я же не прошу тебя убивать кого-нибудь, а спектакль – ты сыграешь, вот увидишь! В конце концов, тебе не приходило в голову, что умение играть – это часть твоей будущей профессии? Какой из тебя журналист, если ты не можешь подобрать ключ к собеседнику? А собеседники у тебя будут разные, и ключи придется подбирать разные – и потому актерский талант совершенно необходим журналисту…

Что и говорить, когда Сашка рассуждала о профессии, ей можно было верить на все сто – она своей личной журналистской карьерой доказала это. Ксюше сразу стало стыдно за свой непрофессионализм.

– Ну, и как ты себе это представляешь? – неохотно сдавала она позиции.

– Значит, так: приходишь, глаза огромные, серьезные и загадочные. Коса… Нет, лучше распусти! Так женственней, сексуальней, мужики сходят с ума от длинных волос! Объясняешь: я к вам пришла… чего же боле… что я могу еще сказать… В общем, письмо Татьяны к Онегину помнишь? Примерно в таком духе. Мне нужен совет… Я попала в такую ситуацию… Мне не к кому больше обратиться… «Теперь, я знаю, в вашей воле меня презреньем наказать»… – Александра плавно водила по воздуху кистью своей красивой руки, будто дирижер в такт будущим Ксюшиным словам, которые она произносила с драматическим завыванием. – Вы здесь чужой, вы никакими обязательствами не связаны, вы можете мне помочь… Потому что только к вам я могу… только вам я могу рассказать… «А вы, к моей несчастной доле хоть каплю жалости храня, – вы не оставите меня…»

И здесь ты р-раз – и замолчала! Молчишь, молчишь, молчишь и смотришь на него. Он тоже молчит. Ждет продолжения. Но ты настойчиво молчишь, и глаза твои – желательно – наполняются слезами. Тут он не выдерживает. Он спрашивает: так что у вас стряслось? Тогда ты вдруг выкрикиваешь: ничего! Ничего я вам не скажу! И убегаешь. Он тебя догоняет и…

Не выдержала пока что Ксюша. Ксюша ее перебила:

– Как это у тебя все получается здорово! Только с чего ты взяла, что именно так и будет? Почему это он меня спросит, что со мной, и почему он должен броситься за мной вдогонку?