Хроника отложенного взрыва - Феликс Меркулов Страница 11

— Но он же не мог писать?

— Вы думаете, на журфаках учат писать? Заблуждаетесь. Человек или пишет, или нет. Научить этому невозможно, только что-то подкорректировать. А руку можно набить. Это же ремесло. Было бы желание. Я увидел: у Димы было желание. И дал ему шанс.

Андреев выпустил клуб сигарного дыма и продолжил:

— И потом, его же не сразу взяли в штат. Знаете, как обычно человек с улицы приходит в редакцию? Ему дают стол и телефон. Это называется испытательным сроком. Крутись как хочешь, особо помогать тебе никто не будет. Выплывешь — станешь журналистом. Нет — прощай… Дима выплыл.

— А по-крупному он с кем-нибудь ругался?

— Он не очень вписывался в общую массу. Поэтому у него были проблемы с общением. Но без открытых противостояний. Хотя… Где-то в сентябре девяносто четвертого он крепко повздорил с Петром Тинкиным.

— Из-за чего?

— Из-за статей о торговле ураном.

ГЕРМАНИЯ ОБВИНЯЕТ РОССИЮ

На прошлой неделе в Германии разгорелся грандиозный скандал. На борту самолета, прилетевшего из Москвы, немецкая полиция обнаружила 500 граммов обогащенного плутония. Такого количества вполне хватило бы, чтобы заразить пол-Германии.

Во всей этой истории много подозрительного. Если самолет был немецкий, а задержанные то ли испанцами, то ли колумбийцами, почему все стрелки быстро перевели на нас? Тем более что невозможно установить, произведен плутоний в американском или российском реакторе.

Сложно сказать, кому выгодна эта шумиха. Не исключено, что здесь замешаны политические интересы самого высокого ранга.

Петр Тинкин

«Столичная молодежь», 16 августа 1994 года

А БЫЛ ЛИ ЯДЕРНЫЙ ЧЕМОДАНЧИК?

Страсти накаляются вокруг серии задержаний немецкой полицией стратегического плутония и урана якобы российского производства. Немецкие газеты с подачи спецслужб утверждают, что все эти «посылки» не только привезены из России, но и произведены у нас.

В свою очередь представители Минатома РФ и ФСК категорически это опровергают. Сегодня только два комбината в России производят военные плутоний и уран. Ни с одного из них, по словам российских спецслужб, практически невозможно вынести секретную продукцию.

Общеизвестно, что Россия подписала соглашение с США о допуске нашего урана на западный рынок. Поднимая шумиху с якобы контрабандой из России, конкуренты нацелены резко понизить наш авторитет на рынке.

Петр Тинкин

«Столичная молодежь», 23 августа 1994 года

УРАНОВАЯ МАФИЯ ПРОНИКЛА В ФСК

На днях два офицера Федеральной службы контрразведки были арестованы в самом центре Москвы за торговлю… ураном. У арестованных изъяли около одного килограмма стратегического элемента. При последовавшем обыске нашли еще килограмм урана. Торговцы хранили свой товар в обычной картонной коробке.

Видимо, задержание стало первым шагом по реализации договора между ФСК и германскими спецслужбами по совместным действиям против урановой мафии.

Дмитрий Белугин

«Столичная молодежь», 30 августа 1994 года

В кабинет в тот день ворвался разъяренный Тинкин. Он бросил перед сидевшим за столом Белугиным свежий номер.

— Дима, что это за фигня? — с угрозой в голосе спросил Петр.

— Заметка, — спокойно ответил Белугин. — А в чем проблема?

— Почему мне ее не показал? Я веду эту тему.

— Тебя не было вчера. Не волнуйся. Данные точные.

— Плевать я хотел на твои данные. Это моя тема, не лезь в нее!

— Ты великий специалист в этом?

— Тебе русским языком объясняли, и не раз: нельзя подставлять друг друга. Если я пишу одно, не пиши вразрез. Показывай, советуйся. Мы должны работать одной командой. А ты выбиваешься из нее.

— Во-первых, успокойся и не разговаривай со мной в таком тоне. — Дима встал, он был ниже Петра, но чуть шире в плечах. — Во-вторых, у тебя свои источники информации, у меня свои. Если ты работаешь еще на кого-то помимо газеты — это твои проблемы. Я не буду советоваться с тобой только потому, что тебе надо кому-то угодить. А если что-то не нравится, то иди к Павлову.

Неожиданно Петр схватил Диму за грудки и прошипел:

— Ты русский язык понимаешь? Не трогай уран.

Дима освободился от захвата и оттолкнул Тинкина:

— Вали отсюда!

— Мальчик, ты даже не представляешь, во что влез… — прошептал Петр, выходя из кабинета.

— Почему они так повздорили? — расспрашивал Гольцов.

— По большому счету, — Андреев неторопливо выпустил клуб сигарного дыма, — Тинкин был прав. То, что сделал Белугин, называется — подставить товарища. У журналистов существует специализация. Каждый сидит на определенной теме. Обрастает определенными связями. Порой у него появляются какие-то обязательства, пусть даже моральные, перед теми, с кем он сотрудничает. И вдруг приходит кто-то со стороны и бьет вразрез тому, о чем раньше писал журналист. Все оказывается совсем наоборот. Журналист попадает в дурацкую ситуацию: родная газета признает, что он был не прав. Мало того, получится очень некрасиво, если журналист уже пообещал кому-то «замолчать» тему или написать с определенной позиции.

— Но откуда Белугин узнал про уран, если над этой темой работал Тинкин?

— Кто-то слил Диме. — Андреев развел руками. — Причем этот кто-то знал, что не стоит обращаться к Тинкину, потому что у того есть свои обязательства перед противоположной стороной… Вы совсем не пьете кофе.

Перед Гольцовым до сих пор стояла полная чашка, принесенная официанткой.

— Что-то не хочется, — произнес Георгий. — Вы были на работе в день убийства Белугина?

— Естественно.

— Как все происходило? — Гольцов потихоньку набирал обороты.

— Кто-то пообещал Диме передать интересную информацию. Сказал, что «дипломат» с документами будет в камере хранения на Казанском. Утром ему передали номерок. На вокзал Дима поехал на машине редакции. Обратно — на такси.

— Почему машина не подождала его?

— Павлов приказал.

— Но ведь это быстро: взять «дипломат» и вернуться. В пробках дольше стоять, — не унимался Гольцов.

— Тогда движение было посвободней.

— Все равно.

— Павлов наказывал водителей, даже если машина задерживалась на минуту. У него пунктик по поводу машин: чтобы все были на месте.

Сладковатый запах сигар заполнил и этот кабинет. Аромат следовал за Андреевым, где бы тот ни находился.

— Почему же он вообще дал машину? — Безобидные на первый взгляд расспросы Гольцова становились все настойчивее.

— Павлов неплохо относился к Диме. Часто просил выполнить разные поручения: сходи туда, принеси то. Мальчики и девочки искали предлог отказаться — гордые. А Дима соглашался.