Безумно горячий - Тара Янцзен Страница 11

Кружевной лифчик.

Куин старался большую часть времени держать глаза на дороге, но ничего не мог с собой поделать и время от времени бросал взгляд на пассажирское сидение.

Под мокрой рубашкой на ней был надет кружевной лифчик. Изящный узор, видневшийся сквозь светло-фиолетовую рубашку, невозможно было спутать ни с чем другим.

Кружево.

Боже, сколько времени прошло с тех пор, как он целовал женщину? С тех пор, как он раздевал женщину?

В последнее время он не слишком часто думал об этом, что, вероятно, говорило о нем что-то, чего он знать не хотел. И он уж точно не думал об этом с той самой разборки на железной дороге. Сначала ему просто было слишком хреново. А потом Дилан отправил его в Сиско и захоронил в пустыне, чтобы убрать с линии огня. Он знал, что Ропер Джонс жаждет его смерти. Такие новости распространялись быстро, в данном случае со скоростью в пятьдесят тысяч долларов, но, черт, Куин не в первый раз попадал в чей-то черный список.

Просто Дилан в первый раз решил, что его на самом деле могут пристукнуть.

Куин не винил его. После катастрофы на железной дороге его в первый раз пришлось соскребать с улицы. Пули летели со всех сторон; он был избит, истекал кровью как свинья на бойне – на голове была рана, а шальная пуля разворочала плечо. Колено было практически вывернуто в обратную сторону, но тут из ниоткуда прямо посреди драки появился Хокинс и вытащил его еще живого – если, конечно, живым можно считать полумертвого. Куин не был тогда уверен в этом, впрочем, как и Хокинс – но тот не признавался, пока через несколько дней Куин не попал в больницу.

– Все еще дышишь, сукин ты сын? – спросил Куин, повторяя слова, сказанные ему Хокинсом в том долбаном переулке. – Это новое указание из ОПО?

Хокинс лишь ухмыльнулся.

– Не я же потащился туда, подставляя себя под пули, чтобы превратиться труп. – Высокий и темноволосый, одетый в замшевые штаны и шоколадно-коричневую шелковую рубашку Хокинс – Супермен – усадил себя с типичной изящностью человека с длинными руками и ногами в скромное больничное кресло. Будучи чрезвычайно крутым плохим парнем, он имел странную привычку время от времени одеваться как модель с обложки «GQ».

Куин попытался улыбнуться в ответ, но не смог. Болело все тело. Нога висела на перевязи, лицо стянуло от швов под глазом, с плечом дела обстояли еще лучше.

Боже, ну и способ зарабатывать на жизнь.

Подождите удачного момента, а потом обворуйте Ропера. Такой приказ получило ОПО от Министерства обороны. Никаких правил: заберите все, что сможете, любым способом. Куин и Хокинс работали вместе четыре месяца: внутри криминальной империи Ропера, так далеко по ту сторону закона, как позволяло их прошлое – а прошлое Хокинса не подводило круглые сутки. Супермен был настолько близко знаком с преступным миром Денвера, что парни из правительства, на которых они работали, начинали задаваться вопросом: на чьей он стороне?

Свою репутацию Хокинс заработал много лет назад в связи с высокопрофессиональным убийством сенаторского сынка в «нижнем центре» города. Того парнишку убрал не Хокинс, но сел в тюрьму именно он. Это дало ему больше, чем улица, и сделало его незаменимым для работы под прикрытием на родной земле в ОПО. Если речь шла о Хокинсе, то только пара самых близких друзей знала, что он не плохой.

– Как твое прикрытие? – спросил Куин, стараясь не морщиться от боли при повороте головы. После фиаско на железной дороге это занимало его сильнее всего: ведь, придя ему на помощь, Хокинс уничтожил свое прикрытие.

– Продержится. Оно всегда держится. – Хокинс пожал плечами. Никаких проблем.

Куин чертовски надеялся, что это действительно не было проблемой. Ропер Джонс был тем еще подонком, но до прошлого года он был исключительно чикагским подонком. Теперь он переходил от наркотиков, букмекеров, грабежа и проституции к международной торговле оружием – во всяком случае, так докладывали правительственные умники.

Генерал Грант, командующий ОПО из министерства обороны, хотел прижать Джонса к стенке по возможности раньше, чем до того доберется ЦРУ, но Куин и Хокинс нашли лишь кучу грязных денег, немного украденных драгоценностей и пару кило колумбийского кокаина. Да, этого было достаточно, чтобы убрать Ропера с дороги, но не этого хотел Дядюшка Сэм. Если в Денвере и появлялось какое-то экзотическое оружие, Джонсу оно не принадлежало.

В коробках на железнодорожных путях тоже не было никаких пушек, ну разве что они находились внутри покрытых гипсом окаменелостей. Куин видел такое количество гипса только один раз в жизни – когда занимался костями динозавров в лагере дока МакКинни в Рэббит Вэлли. Он прямо сейчас представил себе, как снова спросит Дилана о том, что же такого важного было в этих слепках, что его чуть не убили. Стандартный ответ – «Не то, что мы ищем» – стал все больше походить на фальшивку.

Он бросил взгляд на женщину, сидевшую рядом. Он думал о кружевных лифчиках и сексе до того, как его нашли черные списки и пушки, его тело напомнило об этом. Напомнило также, и каким это может быть приятным времяпрепровождением. Конечно, по-настоящему заняться сексом со взрослой версией фантазии юности выходило далеко за рамки «времяпрепровождения».

Боже, она была симпатичной, мягкой и до сих пор изумительно мокрой.

Он беспокойно поерзал на сидение и снова перевел взгляд на дорогу.

– Так ты все еще замужем? – спросил он. Ему начало казаться, что нет, но спросить следовало. Он должен был знать. Обычно замужние женщины не жили со своими сестрами и дедушками, брали фамилию мужа и почти все время носили кольца. Реган выпадала по всем пунктам.

Ее молчание стало хорошим оправданием для очередного взгляда, и он начал гадать: хватит ли силы в ее пальцах с побелевшими костяшками на захват двери и коробки передач до самого Денвера? Даже при ста двадцати милях в час им потребуется достаточно много времени, чтобы добраться туда.

– Откуда… откуда ты знаешь, что я вышла замуж?

Бездыханная, изогнувшаяся, напряженная, защищающая себя – было приятно узнать, что он не разучился общаться с прекрасным полом.

– Уилсон сказал мне, что ты собираешься замуж, в тот день, когда я приходил к вам в дом. Там повсюду были платья. – Маленькая горка голубых и одно большое белое с рядом жемчужных пуговиц, сбегавших по всей длине спины. Его челюсти никогда не сжимались с такой силой, как в тот момент, когда он прощался с Уилсоном, разглядывая платье.