Роман века - Иоанна Хмелевская Страница 10

Следующее потрясение ждало меня ближе к вечеру, когда, отработав свое, я вернулась наверх. В прихожей, услышав звонок телефона, я с перепугу не смогла вспомнить, где он стоит. В голове пронеслось, что будет глупо, если появится муж и увидит, как я разыскиваю эту адскую машину по всей мебели. Если звонят ему, придется его позвать, а я не знаю имени, я не смогу узнать, не ошибка ли это, лучше будет если трубку возьмет он, а если звонят Басеньке, то вообще непонятно, что делать. Одновременно меня осенило. Из-за амуров пана Паляновского я должна была сдуреть окончательно, если мне до сих пор не пришло в голову, что у меня есть телефонная книга, а в книге имя, фамилия и адрес!..

Телефон нашелся сразу, на полочке за кипой журналов. Мне правильно казалось, что он стоит где-то низко. Телефонная книга лежала рядом, я заколебалась что делать в первую очередь и услышала как бежит по лестнице муж. Он появился на пороге, внезапно остановился, удивленно посмотрел на меня и поправил очки. Телефон надрывался.

– Чего ты ждешь? – подозрительно спросил муж. – Возьми это!

Еще чего! В его присутствии?!.

– Сам возьми, – со злостью ответила я, увидев в этом наилучший выход из положения.

– Исключено! Это наверняка тебя! Я… это… Хочу послушать ваш разговор!

Он даже отошел на шаг в холл, демонстрируя тем самым непреклонное намерение не трогать телефон. Я было запротестовала, но пронзительный звук слишком меня раздражал. Не скрывая обиды и отвращения я подняла трубку.

– Алло! – сказали оттуда. – Добрый день, это Викторчак. Муж дома?

Викторчак, так ясно и просто решивший все вопросы показался мне симпатичным. Стало немного легче.

– Викторчак, тебя, – с удовлетворением прошипела я, закрыв трубку рукой. – Да, пожалуйста, он уже идет, – добавила я Викторчаку.

На лице внимательно наблюдающего за мной мужа промелькнул явный испуг. Он заколебался, открыл рот, ничего не сказал, неохотно подошел и взял трубку. Было похоже, что этот Викторчак как-то очень не вовремя. Он стоял с трубкой и смотрел на меня с таким же отвращением, как и я на него. Было видно, что он не хочет начинать разговор, пока я не выйду из комнаты. В подсознании что-то щелкнуло, меня поразило удивительное сходство наших желаний. На его месте, я бы тоже ждала, пока он выйдет…

Меня не интересовали его переговоры с Викторчаком, я забрала у него из-под носа телефонную книгу и демонстративно направилась с ней на кухню. В тот момент, когда я нашла целую кучу Мачеяков и выбирала нужного, муж, просунув голову в дверь, появился снова. Он явно начинал меня настойчиво преследовать.

– Слушай… – неуверенно начал он и внезапно остановился. Он смотрел на меня неуверенно, как бы с сомнением, отчего мне стало не по себе. Я перепугалась, не стерлась ли случайно родинка.

– Слушай… – повторил он. – Чего ты ищешь?

– Прачечную пера, – не раздумывая ответила я, вспомнив о своем праве на странности.

– Прачечную чего?!.

– Пера. Такие белые, из птиц.

– А… На кой черт тебе прачечная пера?

– Для стирки. Перья стирают, когда они грязные.

– А!..

Замешательство мужа было явным. Минуту он неуверенно смотрел на меня, потом вдруг очнулся, будто вспомнив, зачем пришел. Не за информацией о прачечной пера, это уж точно.

– Слушай, когда ты закончишь? – торопливо спросил он.

Мне опять стало не по себе. Я не имела понятия о том, что ему нужно. Когда я закончу искать прачечную пера?..

– Что, когда закончу? – неуверенно поинтересовалась я, с трудом избавляясь от паники в голосе.

– Тот узор, который ты делаешь. Викторчак говорит… То есть, он его уже ждет.

Теперь замешательство перешло ко мне. Шаблон я могла закончить за три часа. Я собиралась делать его три недели. Если я его закончу, то что, ради бога, делать со следующим? Откуда я возьму новый проект? Сознание того, что я не должна делать его сама, ударило меня как обухом и ошеломило окончательно. Я смотрела на этого мерзкого человека и смотрела, голос не хотел меня слушаться.

– А… потом?.. – наконец очень осторожно спросила я.

– Что, потом?

– Следующий узор? У тебя есть какой-то выбранный?

Муж, казалось, был полностью сбит с толку. Я уже решила, что все кончено, это как раз тот самый случай, при котором обман должен открыться. Внутри все похолодело.

– Как же… – беспомощно сказал муж, ошеломленно уставившись на меня. Ведь есть… это… три выбранные. Там… в ящике. Ты сама спрятала.

Матерь божья, сама спрятала… В каком ящике, где это искать?!. Может я потеряла? Тоже нехорошо, не потеряла же я их вместе с ящиком?..

– Викторчаку надо все сделать, – нервно произнес муж. – Так когда ты закончишь?

Испуг не дал мне задуматься. Черт с ним, будь что будет!

– Завтра, – ответила я, желая любой ценой от него избавиться. – После обеда.

Просунутая в двери голова исполнила размашистый кивок и муж исчез. Я чувствовала себя так, будто чудом выжила в железнодорожной катастрофе, и сидела над телефонной книгой, пытаясь успокоиться. Пан Паляновский гарантировал отсутствие контрактов… Почему этот идиот до сих пор не понял, что я не его Басенька?! Смотрит на меня вблизи, разговаривает, наверное, он слепой и недоразвитый…

Увидев очевидную умственную отсталость этого балбеса я вернулась к телефонной книге и нашла то, что нужно. Мужа звали Роман. Роман Мачеяк, кандидат химических наук. Правда, оставалась возможность, что Басенька называла его Тютюсиком, Рыбкой, Котиком или как-то иначе, но в состоянии войны это можно было не принимать во внимание. Никаких ласк, Роман и точка!

– Барбара, – сухо произнес мой супруг, когда я, положив телефонную книгу, намеревалась покинуть комнату, зараженную его присутствием. Я повернулась и посмотрела на него исключительно потому, что он вообще издал какой-то звук, мне даже и в голову не пришло, что Барбара – это я.

Муж вдруг стал каким-то неуверенным и беспокойным.

– Слушай… Ты должна написать мне письмо. На машинке. Я продиктую.

Я застыла в дверях. Конечно, разговор о том, что Басенька занимается его корреспонденцией был, пан Паляновский меня предупреждал, пропущена была только одна мелочь. А именно – местонахождение пишущей машинки. Я обыскивала этот дом, нашла сахар, нашла имя, нашла даже недостающие столовые приборы и соль, в супнице, кстати говоря, но пишущая машинка мне на глаза не попадалась. И что мне теперь делать?..

Вдруг на меня снизошло вдохновение.

– Пожалуйста, – холодно сказала я. – Вечером, когда вернусь с прогулки. К тому времени будь любезен приготовить машинку и бумагу.

– Хорошо, когда вернешься – поспешно согласился муж. – Только не возвращайся слишком поздно.