Хищная птица-любовь - Инна Бачинская Страница 10

Раиса часто вспоминала рассказ одного геолога, который в одиночку искал золото в Сибири – дело было в тридцатых, когда геологов было мало. Сидя у костра, он разговаривал сам с собой, чтобы не забыть речь. Иногда из тайги выходил енот, садился напротив и, глядя ему в глаза, завороженно слушал. Мог сидеть так час, два… Так и она разговаривала с собой, только енота у нее не было. Были цветы – они слушали и понимали. А еще кошка Мирка, большая персидская зверюка с паршивым характером и неприветливой мордой. Она не позволяла себя гладить, могла укусить или царапнуть. Радости от нее было немного, вернее, чисто визуальная: смотреть можно, трогать нельзя. Иногда она думала, что нужно завести еще одну, пусть даже подобрать на улице – беспородные котики ласковые; был у нее в детстве Марсик, самый обыкновенный полосатик, любил лежать на коленях и мурлыкать. Думала, но руки не доходили.

А потом она начала наливать себе винца, сначала по чуть-чуть, потом… А потом суп с котом. Заказывала по Интернету тайком от Макса. От вина хорошо спалось, и ночью и днем. Спальни у них были разные, они давно перестали интересовать друг дружку. Она убедила себя, что Макс ни о чем не догадывается. Собирала бутылки, прятала и раз в неделю выбрасывала в дальние контейнеры. Дни ее катились по наезженной колее: завтрак Максу – в последнее время все реже, – потом себе: кофе, кусочек сыру, фужер вина, дремота под бормочущий телевизор; цветы; еще фужер, еще, и сонная одурь до вечера. Она располнела и постарела. Иногда она обещала себе, что завтра же возьмет себя в руки, выскочит в город, зайдет в кафе, выпьет кофе…

Она представляла, как сидит за столиком уличного кафе, пьет кофе и глазеет в окно на прохожих, а потом бродит по «Мегацентру», меряет кучу одежек, покупает что-нибудь… Платье! Или шляпку из рисовой соломки с широкими полями и кожаными шнурами с разноцветными бусинами на тулье. Такую шляпку Гриша купил ей в Айянапе… сто лет назад. Бледно-розовую. Интересно, где она сейчас? Валяется на антресолях? И Гриши больше нет. Умер Гриша. Инфаркт и… все. Мигом. Она тогда растерялась, и Макс, их генеральный директор, взял все в свои руки. Руки у него хорошие, он предприимчив, умеет ладить с клиентами и сотрудниками, прекрасно знает производство. И все легко, с шуточками, с улыбкой и комплиментами.

Гриша был не такой, а серьезный и тяжеловесный, принимая решение, отмерял не семь раз, а семьдесят семь. Никто не удивился, когда Макс через год сделал ей предложение и они поженились. Макс был моложе на семь лет… это не страшно, всякое бывает. Оба понимали – это скорее деловой союз, ну и что? Говорят, браки по расчету самые удачные. Макс был внимательным мужем, часто дарил цветы, а на юбилеи обязательно золотую безделушку. Он рассказывал ей офисные новости, советовался, она кивала, понимая, что это скорее вежливость, чем необходимость. Она стала оживать, они много ездили, бывали в театре, звали гостей, а потом как-то незаметно, постепенно…

Когда она впервые это почувствовала? Ему позвонили по мобильному, и он не стал отвечать, сбросил звонок, сказал, неважно. У них были гости, она подавала на стол, бегала из гостиной в кухню, смеялась незатейливым шуткам подвыпивших мужчин и не заметила, как Макс исчез. Она увидела его через кухонное окно: он разговаривал по телефону на террасе, смеялся; раз или два оглянулся на окна гостиной. Ее супружеские инстинкты молчали, ну позвонил ему кто-то, подумаешь! Она не то чтобы верила ему, скорее, была равнодушна. Однажды она спросила себя: а если бы Гриша нашел себе кого-то и тайно встречался… что тогда? Гриша? Другая женщина? Она даже рассмеялась столь нелепому предположению. Нет! Гриша никогда бы не стал ее обманывать.

Макс уставал и часто увиливал от исполнения… гм… супружеского долга, но ее сексуальные аппетиты были весьма умеренны, и все постепенно сошло на нет. Он храпел, и она долго не могла заснуть. В доме было четыре спальни на случай «ночных» гостей, которых за семь лет ни разу не случилось. Она выбрала ту, что подальше от семейной, и сказала Максу, что плохо спит, а потому… а потому уходит в другую спальню. Макс удивился, подумал и сказал, что будет приходить к ней в гости…

…В кафе тепло и уютно. Людей мало: молодая пара, уткнувшаяся в айфоны, и две пожилые дамы, сидевшие голова к голове и негромко беседующие. Раиса Витальевна вдруг подумала, что они намного старше… так ей показалось, но интереса к жизни не утратили, встречаются и в театр, наверное, ходят. И вдруг ее посетило чувство, что все будет хорошо, что-то носится в воздухе, перемены уже в пути, и она сможет вот так же… ну хотя бы с Шурой. На концерт или в кино… В кино? Она лет двадцать не была в кино, теперь, говорят, суперсовременные кинотеатры с эффектом присутствия. Жизнь продолжается! Оживление сменилось дремотой, она закрыла глаза и откинулась на спинку диванчика. Едва слышная музыка и мелькающие картинки на экране большого телевизора усыпляли, как и звяканье посуды, запах кофе и ванили.

– Раечка! Извини, я опоздала! – услышала Раиса Витальевна и вздрогнула. – Дрянная погода, маршрутки не ходят, везде толпы! И тачку не поймаешь!

Шура, холодная, мокрая, сдернула с головы берет и стряхнула капли растаявшего снега, стащила дубленку, повесила на спинку стула. Наклонилась и обняла Раису Витальевну, громко чмокнула в щеку и упала на стул, воскликнув:

– Ну и погодка! Терпеть не могу декабрь! Я голодная как собака! Что тут у них, не смотрела еще?

Раиса Витальевна рассматривала красное обветренное лицо Шуры, влажные пряди, упавшие на лоб, и улыбалась.

– Что? – спросила Шура, поправляя волосы. – Ой, мокрая! – Она схватила салфетку и вытерла лицо. – Давно ждешь?

Раиса Витальевна покачала головой:

– Я думала, ты не придешь.

– Я бы позвонила. Как пошла на работу, полно времени стало, а то, поверишь, крутишься с утра до вечера с детишками… у нас двое близняшек, Маришка и Сережа, приготовить, накормить, постирать, выгулять, да еще и ужин! Упаси боже запоздать! Сразу: а что ты весь день делала? Ты ж дома сидишь! А на работе лучше – пришла, перекинулась словом с девочками, сварили кофейку… Не дай бог сидеть дома! Да еще и смотрят как на нахлебницу. Дорастила до трех лет, не угнаться за двумя сразу, старая стала, и говорю: а теперь, детишки, сами воспитывайте наследников! – Она рассмеялась.

Раиса Витальевна слушала, растроганно улыбаясь и испытывая то самое чувство ожидания, которое появилось внезапно, как вестник добрых перемен.

– Покажи внуков, – попросила Раиса Витальевна, и Шура с готовностью достала айфон.

– Славные! В кого пошли?

– Не разобрать. Света и Алик между собой очень похожи, их все принимают за брата и сестру. Оба светленькие, небольшие… И малышня такая же.

К ним подошла молоденькая официантка в длинном черном переднике, улыбнулась, взглянула вопросительно:

– Выбрали?

– Нам пасту с креветками, – сказала Раиса Витальевна. Спохватившись, спросила: – Шура, как тебе?

– Нормально!

– Тогда две пасты и… вино?

– Мне пиво! Люблю пиво. Зять приучил.