Смерть в катакомбах - Ирина Лобусова Страница 10

Румыны страшно боялись, что, тайком настраивая радио, одесситы получат возможность слушать советские передачи и сводки с фронта. А это уже грозило бунтами.

Насчет фотоаппаратов тоже было понятно — новая власть не хотела задокументированных доказательств своих преступлений, точных свидетельств того, что происходит в городе, не должно было остаться.

Цены на продукты росли с каждым днем, что приводило к тому, что денег у населения катастрофически не хватало. И уже в январе 1942 года власть привела к тому, что все самые лучшие и качественные товары можно было купить только на марки. А постепенно марки заставляли принимать уже во всех магазинах.

Однако на фоне голода, холода, страха, унижения и отчаяния существовала и другая сторона оккупации. Те, кто не имел ни денег, ни ценностей, очень мало знали об этом. Но тот, кто сумел заработать на всеобщей нищете, получал возможность насладиться вовсю. И этот страшный контраст, эти две стороны были правдой, на которую невозможно было закрыть глаза. Они существовали рядом — виселицы, расстрелы и веселые кабаре с шампанским.

В планах Гитлера Одесса всегда считалась румынской территорией. Еще до начала войны с СССР он пообещал своему союзнику Антонеску отдать город Румынии. И новые хозяева радостно объявили Одесскую область своей неприкосновенной территорией. В Румынии даже выпустили специальную географическую карту, на которой Одесса значилась столицей румынской провинции Транснистрия и вторым по величине городом после Бухареста.

Румыны очень хотели, чтобы город с богатой историей, многонациональным населением, крупный культурный центр принадлежал им.

Поэтому, укоренившись в Одессе, как они считали, навсегда, румыны принялись возрождать город не только в экономическом, но и в культурном плане. Для офицеров немецкой и румынской армии требовался культурный досуг. Их было необходимо как-то развлекать и отвлекать от страшных реалий войны. Поэтому первым делом в городе были открыты все театры.

На оккупированных территориях их начали возрождать как индустрию развлечений для нацистской армии. Но сразу так не получилось.

В Украине театры имели ярко выраженный национальный характер. В Одессе ставили национальную украинскую классику, старались знакомить зрителей с мировыми образцами. Театры, которые оккупанты хотели использовать для собственных нужд, были нацелены в первую очередь на общение со своим народом.

По статистике, в начале 1942 года из 56 наименований спектаклей, которые шли в репертуаре театров на оккупированной территории Украины, 45 постановок были из украинской классики. Очень популярны были такие, как «Наталка-Полтавка», «Запорожец за Дунаем», «Сватовство на Гончаровке».

А из 36 наименований мировой оперы и классики балета наиболее востребованы были «Мадам Баттерфляй», «Кармен» и «Травиата».

Оккупанты разрешили театрам оставить часть постановок на родном языке. Поэтому для тех одесситов, которые жили в оккупированном городе, театры стали глотком свежего воздуха, лекарством для души, отдушиной в кошмаре жуткой реальности.

Эвакуация в Одессе, как и во многих других городах, проводилась, если можно так сказать, несправедливо. Эвакуироваться могли далеко не все жители. В первую очередь этим воспользовалась партийная элита, вывозя свои семьи и многочисленных родственников, а простым одесситам часто это было недоступно. Очевидцы вспоминали огромную очередь в порт, которая начиналась от Пушкинской улицы и заканчивалась Таможенным спуском.

В оккупированной Одессе осталось около 300 тысяч жителей. Многие из них были обречены на смерть. Но выжить хотели все. Выжить во что бы то ни стало. А для этого хороши были любые способы, и уж тем более возрожденная культурная жизнь города.

В газетах, которые начали выходить с конца 1941 года, жуткие приказы оккупационного командования, призванные внушать страх перед новым режимом, соседствовали с анонсами спектаклей, фотографиями улыбающихся горожан, информацией о мелких происшествиях в повседневной жизни. Печатались даже… кулинарные рецепты, что выглядело совсем уж чудовищно. И советы для поддержания красоты…

Подвергая строгой цензуре все, что печаталось в газетах, румыны старались создать иллюзию обыкновенной, будничной жизни, в которой ничто не грозит рядовым гражданам и которая станет даже счастливой для тех, кто будет послушен. Поэтому объявления о выставках, премьерах, литературных вечерах, концертах знаменитых артистов, рецензии на спектакли — такие новости и статьи на полосах газет усиленно создавали иллюзию нормальной жизни города.

С 27 октября 1941 года стала выходить издававшаяся ежедневно «Одесская газета» — самая первая городская газета при оккупационном режиме. За ней появились «Молва», «Колокол», «Наши дни», которые освещали светскую жизнь. Также выходил еженедельный юмористический журнал «Смех» и газета для детей «Детский листок». В начале 1942 года в Одессе вышло даже несколько поэтических книжек — Есенина, Гумилева и некоторых одесских поэтов.

Но вернемся к театрам. Вслед за газетами появились и зрелища для развлечения оккупантов. В Одессе было открыто 13 театров, среди них небольшие любительские, часто очень сомнительного характера. Были и театральные объединения, включающие разные жанры — например, цирковой, музыкальный и драматический. Спектакли в них «лепились» самые простые, без слов, чтобы все, происходящее на сцене, было понятно и интересно оккупантам.

13 декабря 1941 года открыл свои двери Одесский оперный театр. Его директором был назначен артист — тенор Селявин. Решение возобновить работу театра приняли на общем собрании труппы, разумеется, после согласования с оккупационной властью. Состав труппы театра насчитывал 100 человек.

Первой постановкой с начала войны стала опера «Евгений Онегин». Все местные газеты писали о том, что зал на премьере был забит до отказа. Причем было понятно, что лучшие места были заняты немецкими и румынскими офицерами.

Следующими спектаклями, которые появились в репертуаре одесской оперы, стали «Риголетто», «Аида», «Тоска».

Театр ставил и произведения румынских авторов — это было обязательно. Однако опера Мушатеску «Сон в зимнюю ночь» и балет Константинеску «Свадьба в Карпатах» никакого успеха не имели. Наверное, потому, что румыны не избегали пропагандистских спектаклей и были намерены жестко диктовать свои правила во всех сферах жизни.

Понятно, что русские и украинские пьесы в репертуаре никогда не стояли первыми: сначала шла немецкая, затем — румынская пьеса. Ну а потом уже украинская или русская.

Весь инвентарь, декорации и костюмы в театрах остались прежними — вывезти до начала оккупации их не успели. В театре происходило по два представления в день — как правило, в 13.00 и в 16.00 или 18.00.

Почти сразу же в город хлынули многочисленные гастролеры — в основном, это были румынские и немецкие театры.

Бухарестский театр «Керебуш» под руководством Тудора Мушатеску установил своеобразный рекорд: только за 1942 год его труппа побывала в Одессе четыре раза! Из Италии приезжал знаменитый дирижер Молинари. Возобновила работу и Одесская консерватория, директором которой была назначена бывшая певица Мариинской императорской оперы в Петербурге хорошо известная Лидия Липковская.