И прости нам грехи наши - Александр Войнов

Кирилл уже затруднялся припомнить каким шальным ветром прибило к ним тощего безликого очкарика лет тридцати по имени Стеф, смахивающего на странствующего музыканта-шарманщика, у которого от тяжелой шарманки перекосило плечо. Но в памяти до сих пор иногда всплывал образ влюбчивого авантюриста со странной судьбой.

Много времени прошло с тех пор, когда в привокзальном кафе ближе к вечеру собирались наперсточники, лотерейщики, подкидчики с переворотчиками и прочая шершавая аферистическая публика.

Стеф скупал у них золотые «обручалки», перстни, сережки и цепочки, которые были желанной добычей аферистов и, ввиду не совсем благовидного происхождения, продавались ниже реальной стоимости.

Электронных портативных весов, которыми сейчас пользуются скупщики золота, еще не было и в помине, и Стеф взвешивал на маленьких весах с дужкой, на которых охотники отмеряют дробь. Подозрительный карманник Венька по прозвищу Шуфутинский неоднократно высказывал сомнения в их точности, но клиенты Стефа на это не обращали внимания.

Скупщику были не по нутру замечания слишком внимательного щипача, но он никак на них не реагировал. Подняв вверх правое плечо, Стеф плотнее закутывался в серое твидовое пальто, цветастым носовым платком протирал очки и подальше прятал перетянутое резинкой тугое портмоне.

Кирилл часто наблюдал за новоявленным скупщиком и по старой привычке пытался, анализируя, отнести его к той или иной категории проходимцев. Делалось это очень просто. Он мысленно перебирал в памяти бесчисленное множество самых характерных типажей, с которыми приходилось сталкиваться, и, проводя параллель, примерял к ним объемный портрет Стефа. Учитывалось не только внешнее сходство, но и мимика, одежда, характерные движения и другие мелочи, на которые чаще всего никто не обращает внимания. На удивление, многократно проверенный способ давал сбой. На Стефа так и не нашлось подходящего лекала.

В тот вечер дела у Стефа шли не очень успешно, и фарт был явно не на его стороне. Шел дождь со снегом, погода для аферистов была не летная, и за все время он «принял» только два кольца, из которых одно оказалось низкопробным, а второе было и вовсе сомнительной пробы. Стеф потер его ляписом, с сомнением покрутил в руках, но все-таки взял, соблазнившись низкой ценой.

«Если не золото, продам кому-нибудь в Высокополье», – подумал он.

Играя в карты с Шуфутинским за соседним столом, Кирилл украдкой поглядывал в сторону скупщика, наблюдая за манипуляциями Стефа.

Как обычно, Венька вел себя в игре безобразно. Пока ему не везло, он сидел тихо, как мышь. Но как только ему пошла карта, карманник заважничал, стал говорить прибаутками, а получив в прикупе козырного туза, вовсе ошалел от счастья. Отложив карты, щипач встал из-за стола, сделал поклон немногочисленной аудитории, послал воздушный поцелуй грудастой барменше и, поглядывая на Стефа, запел низким сипловатым баритоном.

Карманник запустил обе руки под мышки и сделал несколько танцевальных телодвижений. Неожиданно побелев лицом, он схватился за сердце и, цепляясь за Стефа, стал медленно оседать на пол. Скупщик от неожиданности шарахнулся в сторону, но движимый человеколюбием, бросился к умиравшему.

– Дышать нечем. Воздуху не хватает, – чуть слышно прохрипел Венька, закатывая глаза.

Не раздумывая, Стеф подхватил старого прохвоста под белые руки и повел к окну. Несколько глотков пропитанного автомобильными выхлопами свежего воздуха моментально вернули Вениамину прежнее хорошее самочувствие. Он освободился от не прошеной опеки Стефа, не доиграв партию, рассчитался с Кириллом и жизнерадостно заторопился к выходу. Моментально оценив ситуацию, Кирилл догнал его только в подземном переходе.

– Он скупает для меня. Придется сделать возврат, – шепотом соврал он на ухо карманнику, нащупывая в его рукаве толстое портмоне Стефа, с которого Венька уже успел сорвать резинку.

Когда Кирилл возвратил скупщику его казну и отказался от вознаграждения, Стеф накрыл стол, и они просидели в соседнем ресторане до утра.

* * *

При всем богатстве воображения, Кирилл никогда не смог бы и предположить, кем был его новый знакомый. Оказалось, что Стеф, он же Стефан Радзивилл, потомок древнего шляхетского рода, был художником-реставратором, специализирующимся на реставрации и росписи церквей. Родом он был из подо Львова, но дома жил редко.

Художник путешествовал по монастырям, изредка перебиваясь случайным заработком. В прошлом году ему улыбнулась удача. В старом глухом селе Высокополье он подрядился сделать ремонт в маленькой церкви, которая давно нуждалась в реставрации. Заказчики, в целях экономии, дали художнику в помощь двоих монахов и за год работа была почти закончена.

Все это время Стефан снимал комнату в доме по соседству с храмом, а мастерской ему служил старый, заброшенный флигель, стоявший в углу двора. Жилось художнику ладно и спокойно, пока к его квартирной хозяйке не вернулась из города, окончив медицинское училище, дочка Альбина по прозвищу Карамель. Лучшего определения для нее нельзя было и придумать.

Несмотря на незавидную наружность, шляхтич имел душу весьма романтическую и это решило его дальнейшую судьбу. К тому времени он уже получил большую часть гонорара за реставрацию церкви и был финансово независимым. Стоящих женихов в селе было не так уж много и Стеф, недолго думая, покорил сердце красавицы Карамели. Дело шло к законному браку.

Но, как часто бывает в подобных жизненных ситуациях, в ход событий вмешался казенный король. Альбина устроилась медсестрой в сельскую больницу и, не теряя времени на раздумья, закрутила роман с черноусым красавцем главврачом.

Несостоявшийся жених не находил себе места. Он день и ночь напролет думал, как вернуть ускользающее счастье. И тут в его разгоряченную шляхетную голову пришла единственно правильная мысль. Он решил взять красавицу Карамель кушом. Но для этого надо было стать очень богатым человеком. Начальный капитал влюбчивый реставратор решил заработать на скупке краденого золота, а вырученные деньги умножить, прокрутив операцию с редкостными почтовыми марками, переправив их контрабандой в Польшу.

– Прысягаюсь, так чи инакше, вона буде моею, – заявил художник при очередной встрече с Кириллом, – и, якщо ця пся крев, эскулап буде заважаты, я его вбью.

Демонстрируя серьезность своих намерений, очкарик откинул полу пальто и, не вынимая руки из кармана, через разрез в подкладке, погладил обрез охотничьего ружья.

«А очкарь не такой уже и беззащитный», – подумалось новому знакомому Стефа.

Кирилл ни разу не был за границей, вдобавок не имел никакого отношения к почтовым маркам, но предложение принять участие в филателической контрабанде принял охотно, поставив единственное условие:

– Я ничего не вкладываю. Денег у меня нет.

Стеф недовольно блеснул линзами очков, но все-таки согласно кивнул головой. Недостающие для закупки партии почтовых марок деньги контрабандисты заняли у негоцианта Виктора Апазиди, по прозвищу Грек. Заимодавец не стал вникать в суть дела, но предупредил Кирилла: