Хитрости алмазной леди - Марина Серова

— Ну как? — пристально глядя в лицо Кирьянову, спросила я. — Сможешь подкинуть что-нибудь интересненькое?

Володька обреченно вздохнул:

— Сколько я себя помню, ты регулярно оставляешь нас без работы, но вот чтобы у тебя самой ее не было… Как ты докатилась до жизни такой?

Я опустила глаза и стала водить пальцем по столу, изобретая нечто абстрактное. Обращаться к Кирьянову за помощью мне было действительно стыдно, но ничего другого я просто не смогла придумать. С наступлением зимы в Тарасове вроде как бы вымерли все преступники. По крайней мере, ко мне уже месяца два никто не заглядывал.

Я начала чахнуть от безделья, и даже наличие денег не спасало положения.

Ежедневное же просиживание вечерами у телевизора делало меня все более нервной и раздражительной. Вот потому я и сидела сейчас перед Кирей, излагая ему свою проблему. Он удивленно мотал головой и то и дело вздыхал.

Пока мы пытались до чего-то договориться, в дверь постучали. Киря громко произнес обычное «войдите», и тут же в проеме между приоткрытой дверью и косяком появилась голова его помощника, совсем юного, которого прикрепили к Кирьянову еще в начале прошлого года, чтобы он обучил его всему, что знает сам.

Мальчонка этот по фамилии Васин был редкостно конопат, казалось, что его физиономия сплошь состоит из одних конопушек. Но парень, похоже, нисколько не комплексовал по данному поводу. Был общителен и разговорчив.

— Владимир Сергеевич, тут опять эта дама пришла, — с несвойственной ему нерешительностью доложил он, вертя в руках свою большую фуражку.

— Какая дама? — не понял Володя. И тут же, чуть повысив голос, добавил, обращаясь к юнцу:

— Когда ты наконец научишься докладывать как положено? Сколько еще учить надо?

— Виноват, — захлопал длинными белесыми ресницами мальчишка. Затем вышел и сразу же снова вошел в кабинет, но теперь вытянулся в струнку и произнес:

— Товарищ подполковник, к вам гражданка Кулишова Алла Алексеевна. Просит принять ее.

Последовавший за этим тяжелый вздох Кирьянова напоминал стон:

— Нет, я этого больше не вынесу. И за что такое на мою голову?

Я перевела взгляд с мальчишки на Кирю. Мне было интересно, кто же эта дама, которая вызвала у Кири столь бурное неприятие. Насколько я знала своего друга, а знала-то я его более чем хорошо, подобные эмоции могли возникнуть у него лишь в отношении совершенно не контролирующих себя людей.

Прочитав в моем взоре заинтересованность, Володя заметно оживился и тут же торопливо заговорил:

— А что? Вот ее-то я тебе и передам. Дело, может, и безнадежное, но все же какое-то занятие… Да и мы от этой занозы избавимся.

«На тебе, боже, что нам негоже», — выплыла у меня в голове старая поговорка, но я промолчала, слушая Кирьянова.

— Точно! — как бы утверждая принятое решение, произнес он. — Именно тебе ее и отдам. Одним махом решаются две проблемы: и тебе пока занятие будет, и мне спокойная жизнь.

Слова Кири заставили меня нахмуриться, но он этого совершенно не заметил, напряженно думая о чем-то. Я же пока еще ничего не понимала и, естественно, решила поинтересоваться, что это за дама такая и почему она вызвала у моего невозмутимого друга подобную реакцию.

— Небось очередная назойливая бабулька, у которой стянули сто рублей на рынке? — напрямую спросила я.

— Если бы! — снова вздохнул Кирьянов. — Бабуле скажешь, что вор уже сидит, а деньги пропил, она и успокаивается. А эта нас две недели изводит как хочет.

— Да кто — эта-то? — начала злиться я. — Объясни толком и по порядку.

— Да баба одна, одинокая, но не в меру богатая, — стал наконец рассказывать Киря. — Квартирку ее обчистили, вот она и ходит каждый день почти, требуя найти ее драгоценности. А где их искать? Мы алкаша одного взяли, что похожие кражи совершал, да только ничего у него не нашли при обыске. Не стану же я своих ребят на черные рынки засылать в поисках ее побрякушек, сама посуди. Эти вещицы уж точно давно из города вывезены, опасно их тут сбывать.

— Кхе-кхе, — нарочито громко кашлянул все еще стоящий в кабинете Васин. И как только он понял, что оказался наконец в центре внимания, спросил:

— Так что сказать-то ей?

Киря повернулся ко мне, всем своим видом взыскуя ответа. Я задумалась. Поиск драгоценностей — это тебе, конечно, не расследование убийства, где каждый знакомый может быть подозреваемым, а каждая вещь — уликой, но, как говорится, на безрыбье и кастрюля соловей. Ладно уж, возмусь.

— Давай свою даму. Посмотрим, что там у нее, — согласилась я и поймала на себе благодарный, полный обожания взгляд Кири.

Через минуту-другую в кабинет Володи буквально влетела пожилая женщина — даже висящие на окнах занавеси закачались, поддаваясь порыву сквозняка. Да, эта стремительная особа была явно нетерпелива и не умела ждать.

Явно не бедная, ухоженная, благодаря хорошей косметике и одежде она выглядела значительно моложе своих лет.

Прекрасно сшитый белый брючный костюм с мелким черным рисунком удачно дополнял эффектно завязанный ярко-фиолетовый шарф, пальцы рук были унизаны золотыми кольцами, в ушах и на груди сверкали бриллианты. Обилие драгоценных камней ошеломляло. Подобной роскоши мне не приходилось видеть даже на выставке-продаже ювелирных изделий.

Пока я приходила в себя и пыталась оторвать взгляд от перелива камней, женщина спешно затараторила:

— Владимир Сергеевич, ну что же это такое? Почему моим делом никто не занимается? Я же вас прошу найти очень дорогие вещи, а не булыжники какие-то! — возмущалась она. — Меня обворовали, а никому до этого нет дела. Вы же мне обещали и…

Тут Киря, явно не выдержав, самым наглым образом перебил ее, произнеся:

— Алла Алексеевна, хочу представить вам одного человека. Познакомьтесь, это Иванова Татьяна Александровна.

Женщина обернулась и, как мне показалось, только сейчас заметила мою весьма скромную персону. Конечно, ни в какое сравнение с этой богачкой я даже не шла.

«Впрочем, — остановила я себя, — с чего это я так прибедняюсь? Женщина она хоть и богатая, но уже в возрасте, а я же в отличие от нее в полном расцвете сил. Так что еще посмотрим, кто чего стоит».

Придя к такому выводу, я гордо вскинула голову и победно улыбнулась женщине. Хотя все еще корила себя за то, что так редко надеваю всякие побрякушки, конечно, не очень дорогие, подаренные мне различными кавалерами, — не век же им зря валяться. Нужно когда-то и людям показать.

Женщина тем временем окинула меня не слишком доброжелательным взглядом и вновь повернулась к Кирьянову. Тот же, не давая ей возможности открыть рот, зачастил: