Закон трех отрицаний - Александра Маринина

Мимо шли ноги и почему-то не останавливались. Сначалаторопливо прочмокали по размокшей октябрьской грязи изящные лакированныеботиночки на скошенных каблучках и с длинным узким «клоунским» носиком, несясвою владелицу к домашним уютным хлопотам. Потом вальяжно и неслышнопрошествовали четыре мохнатые лапы, с чувством высокомерного достоинствавлекущие за собой пару растоптанных грязных сапог, в далеком прошломименовавшихся женскими демисезонными сапожками. Еще одна четверка лап, на сейраз маленьких, бело-черных, промелькнула с надрывным мяуканьем впротивоположном направлении, явно спасаясь от больших и мохнатых. Были и другиеноги, в ботинках и туфлях, в кроссовках и сапожках. В брюках, джинсах,колготках. Одни проходили далеко, другие совсем близко. Но не остановилсяникто. Никто почему-то не хотел в двенадцатом часу ночи стоять под моросящимледяным дождем и пристально разглядывать грязь во дворе между металлическимикоробками гаражей. Все хотели домой, к теплу, еде и остаткам телевизионныхрадостей. Да и этих «всех» было немного, основная масса обитателей жилогомассива в центре Москвы давно уже вернулась домой.

Тело убитой женщины лежало на мокрой, покрытой жалкимиклочками жухлой травы земле, отчаянно одинокое, никем не замеченное и никому ненужное. А ведь еще два часа назад это была живая женщина, веселая, остроумная,любимая друзьями и огромным числом людей, которым она помогала. Отчего-то такслучилось, что именно сегодня никто не забеспокоился и не кинулся ее искать, незабил тревогу, не поднял на ноги милицию. Впрочем, ничего необычного в этом небыло, ведь женщина эта жила одна и дома ее никто не ждал. А если кто и звонилнастойчиво по ее домашнему телефону, то ничуть не удивлялся тому, что она не снимаеттрубку. Она никогда не отвечала на звонки во время работы. Работала она чащевсего дома, в экстренных случаях – и поздно вечером, и даже по ночам.

Правда, в последние два месяца в ее квартире жил молодойпарень, приходившийся ей каким-то многоюродным племянником. Но и он не ждал ине искал свою родственницу. Ему было все равно. Он был пьян.

* * *

– В пятницу будем вас выписывать, – хмуро закончилбеседу лечащий врач.

– И потом что? – глупо спросила НастяКаменская. – Сразу на работу?

– Что, не терпится? – впервые за все время на еголице проступило нечто похожее на усмешку.

– Да нет, я не в том смысле… – Настя смешалась и несразу нашла нужные слова. – Просто нога очень болит. И с палкой на работуходить неудобно, а возить меня некому.

– Никто вас на работу и не пустит. Как минимум месяцнужен на реабилитацию. Будете понемногу ходить, увеличивая нагрузку. Ну имассаж, физиопроцедуры, это уж само собой. Я вам перед выпиской сделаю всеназначения.

Она испытала одновременно облегчение и стыд. Как хорошо, чтоеще целый месяц можно не ходить на работу! И как стыдно и противно, что онаэтому радуется.

Однако перспектива скорой выписки ставила перед Настей почтинеразрешимую проблему. Собственно, проблема как таковая существовала уже тринедели, но, пока Настя лежала в госпитале, о ней можно было не думать. Дело втом, что три недели назад в Москву совершенно неожиданно нагрянули родственникииз маленького провинциального городка – муж, жена и двое детей. Старшемуребенку, двенадцати лет от роду, требовалась срочная и сложная операция,которую могли успешно сделать только в столичной клинике. Обезумевшие от горя истраха супруги подхватили заболевшего сына, а заодно и пятилетнюю дочь, которуюне с кем было оставить, и ринулись в Москву, рассчитывая на гостеприимствоНастиных родителей. И надо же такому случиться, что Настины мать и отчим ещелетом затеяли какой-то сверхсложный ремонт с целью превратить двухкомнатнуюквартиру в трехкомнатную. Мастера клялись и божились, что уложатся в двамесяца, и доверчивые хозяева с легким сердцем переехали к друзьям, выразившимготовность предоставить им свою городскую квартиру, поскольку сами они все летожили на даче. Однако наступил сентябрь, потом октябрь, а ремонт всепродолжался. И если для Настиных родителей и их друзей такая ситуация выгляделавсего лишь как временное неудобство, то для приехавших с больным ребенкомродственников это оказалось сродни катастрофе. Платить за гостиницу они немогли. Стоит ли объяснять, что поселились они у Насти в однокомнатной квартире,в то время как ее муж Алексей временно вернулся в Жуковский к своим родителям.Случилось это тогда, когда сама Настя уже валялась в госпитале со сломаннойногой.

И вот теперь надо возвращаться… Куда? В крошечную «однушку»,где и без нее не протолкнуться? Ехать к Лешке в Жуковский и сваливаться обузойна его стареньких больных родителей, которые сами нуждаются в уходе? Она ведьеле ходит, в час по чайной ложке, да и то с палкой. И потом, как она будетездить из Жуковского в поликлинику на массажи и процедуры, которые зловещепообещал ей доктор? Из дома и обратно можно доехать на такси, накладно,конечно, но их бюджет выдержит, если не каждый день. А из пригорода какдобираться?

Вообще-то Настя Каменская не предполагала, что проблемаобретет такую остроту. Когда родственники поселились в ее квартире, она былауверена, что после выписки будет жить с мужем именно в Жуковском, и перспективапоездок на электричке ее нисколько не пугала. Просто она не ожидала, что кмоменту выхода из больницы почти не сможет ходить. Ей казалось, что пусть спалкой, пусть не быстро, но она сможет передвигаться без особых трудностей. Аннет, сломанная нога упорно не желала выздоравливать. Она болела так отчаянно,так неистово и самозабвенно, что врачи только диву давались. Уж чем только Настюне лечили, чего только не придумывали госпитальные хирурги, но упрямая нога неподдавалась. Ей даже советовали обратиться к каким-нибудь целителям илизнахарям, может, помогут. Правда, советы эти исходили не от врачей, а отсочувствующих из числа больных и их родственников. Они наперебой рассказывали оневероятных исцелениях, приворотах, снятиях порчи и прочих чудесах, вызывавшиху самой Насти стойкую недоверчивую неприязнь. Настя, закончившая в свое времяфизико-математическую школу и юридический факультет университета ипроработавшая больше пятнадцати лет в уголовном розыске, получила жесткоеатеистическое воспитание и верила только в традиционную медицину, да и то небезгранично, ибо понимала, что и медицина может далеко не все.

Да, с ногой надо что-то делать… Для решения возникшейпроблемы было только два пути: либо искать жилье где-то в Москве, желательнопоближе к поликлинике, либо искать способ максимально быстро уменьшитьнестерпимые боли, возникающие при ходьбе, чтобы получить возможность самостоятельнопередвигаться, и тогда можно жить с Лешей в Жуковском. О том, чтобы снятьквартиру, и речи нет, такие расходы они не потянут. Сейчас у них с мужемтрудная в финансовом смысле полоса. Да и кто сдаст квартиру всего на месяц?Наищешься. А выпишут уже в пятницу, то есть через три дня.