Приват-танец мисс Марпл - Дарья Донцова

Если на шоколадке написано «Веселый бегемот», то это не название конфеты, а предупреждение…

Я осторожно пошевелила ногами и тут же услышала из зрительного зала хриплый баритон:

– Дашенька, вы никак не можете поймать образ дерева. Давайте сделаем на пару минут перерыв?

Я опустила руки, а режиссер продолжил:

– И фразы про «Веселого бегемота» в тексте нет. Аида, где вы ее взяли?

– Простите, Богдан, – смутилась симпатичная светловолосая девушка, – случайно вырвалось. Увидела, как Илона конфету ест, и незаметно для себя свою мысль озвучила.

– Ага, – кивнул Богдан, – понятно. Ну, а теперь…

– Вечно она всех телепортирует! – вскричала хорошенькая блондинка, выплывая из левой кулисы. – А меня Рашидова вообще больше всех возненавидела!

– Телепортирует? Таня, как вы думаете, что Илона имеет в виду? – удивившись, тихо спросила я у стоявшей рядом женщины.

Федорова усмехнулась:

– Не удивляйтесь, Дашенька. Понимаете, жена Григория Константиновича… в общем, я не уверена, что Илона закончила школу, когда замуж вышла. И вот загадка: как она ухитрилась совсем не глупого мужчину из списка «Форбс» захомутать? Образование-то у Морозовой начисто отсутствует. Но наша Илечка хочет казаться умной, вот и употребляет слова, которые, по ее мнению, должны показать, что она человек эрудированный. Думаю, сейчас Василиса Премудрая элементарно перепутала глаголы «третировать» и «телепортировать».

– Ясно, – улыбнулась я. – Спасибо, Танечка. Я у вас недавно, а Илону вообще сегодня впервые увидела, и меня немного удивила ее манера разговаривать. Кстати, вы обращали внимание, как они с Аидой похожи? Если Рашидовой слегка изменить прическу, чуть осветлить волосы, добавить родинку возле уха, то они станут близнецами.

– Все блондинки друг на друга похожи, – сказала Таня. – Глаза голубые, кожа светлая… Если приглядеться, то и мы с вами как сестры. Но это, конечно, из-за фигуры, дамы, разожравшиеся до ста килограммов, не из нашей стаи. Да, Илоны не было на репетициях, уезжала куда-то с мужем, за нее роль Алевтина Валерьевна читала.

– Я поняла, – кивнула я. – Богдан все время говорил, что одной из исполнительниц нет, но она вот-вот появится. Илона очень симпатичная внешне.

– Согласна. Только иногда трудно догадаться, что она имеет в виду, когда произносит очередную речь, – засмеялась Федорова. – Вот как вы думаете, вас ист дас проституция?

– Продажа собственного тела или, если брать шире, торговля какими-то своими принципами. Помнится, в одной из статей Владимир Ленин назвал Троцкого политической проституткой. А почему вы спрашиваете?

– Вы в институте научный коммунизм сдавали, да? – сообразила Татьяна. – Современным-то студентам повезло, им никакой трухой голову не забивают. А я, сидя, скажем, на лекции по анатомии, зазубривала труды Маркса-Энгельса-Ленина и понять не могла, зачем их нужно знать будущему врачу-стоматологу. Вчера мы с Илоной в супермаркете на кассе рядом очутились. Стоим, а по радио песню про вечную любовь крутят. И тут Иля вдруг говорит: «Вечную любовь даже проституция не обещает». Я растерялась, а Морозова помолчала и добавила: «Закон нам разные права предоставляет. Но почему там не прописано право на любовь до гроба?»

– Конституция! – догадалась я.

– Точно, – хмыкнула собеседница.

Богдан постучал карандашом по столу и повернулся в нашу сторону.

– Пожалуйста, давайте не отвлекаться. Даша, Таня, у нас репетиция! Вот закончим, пойдете чай пить, тогда и обсудите свои насущные проблемы.

– Извините, – хором сказали мы с Федоровой.

– И я вовсе не ела шоколадку, – обиженно протянула Илона, – только пряники. Гриша ездил в Тулу и привез оттуда. Такие вкусные! Хотите попробовать? У меня целый пакет с собой.

– Обязательно попробуем, душенька, – сказала пожилая дама, сидевшая в кресле в центре сцены, – непременно полакомимся, но – после окончания репетиции. Сейчас же всем надо четко понять, кто и что должен делать во время представления. Мы ведь хотим выиграть конкурс? Вилкино должно получить главный приз. Это будет справедливо.

Богдан встал и, прижав руку к сердцу, поклонился.

– Спасибо, Алевтина Валерьевна. Думаю, Владимир меня поддержит.

– Прекрасная речь, – подхватил обрюзгший мужчина по фамилии Парамонов. – Нам нужно серьезно отнестись к конкурсу, иначе победа достанется поселку Зябликово. Или Шапкино. А ведь объективно Вилкино лучше.

Из правой кулисы раздался звук, напоминающий стон.

– Кому-то плохо? – встревожилась Алевтина Валерьевна.

– Дима, перестань зевать, – сердито велел Владимир.

– Папа, я хочу домой… – прозвучало жалобно из-за кулисы.

– Вова, пусть ребенок уйдет, а? – попросила блондинка.

Помнится, при первой встрече с ней меня взяла оторопь. Нина, жена Владимира, напоминает курицу гриль, которую здорово передержали в духовке – от частого посещения солярия ее кожа приобрела темно-коричневый оттенок. Волосы Нина красит в цвет майонеза и завивает их штопором. Хотя, может, это парик? Я ни разу не видела Парамонову хотя бы слегка растрепанной, у нее постоянно свежая, щедро политая лаком прическа. Кроме того, у Нины огромные губы, в них закачали, наверное, по стакану геля, а еще слишком круглые, выделяющиеся скулы, широко распахнутые глаза, окруженные чересчур длинными и густыми, чтобы быть натуральными, ресницами, брови неправдоподобно идеальной формы, а лоб подозрительно гладкий для человека, чей возраст потихоньку подкрадывается к пятидесяти. Маникюр Парамоновой тоже поражает: ногти семисантиметровой длины покрыты огненно-красным лаком с разноцветными блестками. Добавьте сюда яркий, я бы сказала, подиумный макияж, массу ювелирных украшений, кожаную мини-юбку, оранжевый коротенький свитерок, белые ботфорты, и вот вам портрет супруги Владимира, матери угрюмого девятиклассника Дмитрия, во всей ее красе.

Правда, насчет одежды я ехидничаю зря, на стройной фигурке дамы она смотрится неплохо. Если бы не лицо и волосы, Нину запросто можно было бы принять за школьницу. Ходит она, как балерина, с идеально прямой спиной и вздернутым подбородком, а талия у нее, наверное, сантиметров пятьдесят пять. Думаю, она по полдня пропадает в фитнес-зале, и это вызывает уважение. Я вот, например, никак туда не дойду, мешает элементарная лень.

– Нет, Дима останется, – возразил супруге Владимир. – Он член семьи и обязан проводить время с самыми близкими людьми, это объединяет родителей и ребенка.

Богдан хлопнул в ладоши.

– Прекрасно, господа. Однако мы отвлеклись, теперь к делу. Даша, вы – главное действующее лицо. Помните об этом?

– У меня же роль без единого слова, – возразила я. – Стою молча, растопырив руки.