Убийства по алфавиту - Агата Кристи

Это случилось в июне 1935 года, когда я вернулся месяцев нашесть домой со своего ранчо в Южной Америке. То было трудное для нас время. Каки все, мы переживали мировую депрессию. У меня были различные дела в Англии,которые требовали моего непосредственного участия. Моя жена осталась управлятьранчо.

Первое, что я сделал, прибыв в Англию, – это разыскал своегостарого друга Эркюля Пуаро в современной квартире в Лондоне. Я высказал своенедовольство геометрическими пропорциями его жилища. Я сказал, что комнатаслишком квадратная, и, намекая на старую шутку, спросил, не удалось ли в этомсуперсовременном доме заставить кур нести квадратные яйца?

Пуаро рассмеялся:

– О, вы помните? Но наука еще не может заставить курсоответствовать современным вкусам. Они откладывают яйца различных размеров ицвета!

Я был рад видеть своего друга. Он выглядел очень хорошо –ну, может быть, на день старше, чем в последний раз.

– Вы в отличной форме, Пуаро, – сказал я. – Если бы это быловозможно, я бы сказал, что у вас стало меньше седины…

– Почему же невозможно? – улыбнулся Пуаро.

– Вы хотите сказать, что ваши волосы не седеют, а чернеют?

– Точно.

– Но это же с научной точки зрения невозможно!

– Вы в своем репертуаре, Гастингс, с вашим ясным инеискушенным умом. Вы воспринимаете факт и, не раздумывая, даете емуобъяснение.

Я озадаченно посмотрел на Пуаро.

Не говоря ни слова, он прошел в спальню и вернулся сбутылью.

Ничего не понимая, я взял ее и прочитал следующее:«Оживитель – восстанавливает естественный цвет волос. Оживитель – не краска.Пять оттенков – пепельный, каштановый, тициановый, коричневый, черный».

– Пуаро! – воскликнул я. – Вы покрасили волосы?

– Поняли наконец-то.

– Так вот почему ваши волосы почернели!

– Верно.

– Ну, мой дорогой, – сказал я, приходя в себя, – думаю, вмой следующий приезд вы будете носить фальшивые усы… или, может быть, уже?

Пуаро вздрогнул. Он необыкновенно гордился своими усами. Моислова задели его за живое.

– Нет, нет, дорогой. Сегодня, слава богу, до этого далеко.Фальшивые усы! Ужас какой!

Он сильно подергал их, чтобы доказать мне, что онинастоящие.

– У вас роскошные усы, – сказал я.

– Не правда ли? Обойдите весь Лондон – вторых таких ненайдете.

«Хорошенькое занятие», – подумал я, но промолчал, чтобы необидеть его.

Вместо этого я сказал:

– Я знаю, что вы несколько лет назад ушли в отставку.

– …И занялся выращиванием кабачков. И сразу же произошлоубийство, и я послал кабачки к черту. Я хорошо знаю, что вы на это скажете: якак примадонна, которая дает прощальный спектакль. Дает неопределенноеколичество раз.

Я рассмеялся.

– Честное слово, примерно так и было. Каждый раз я говорю:все, в последний раз. Но нет, что-нибудь еще происходит! Признаюсь, мне совсемне по душе отставка. Если не тренировать серое вещество, оно покроетсяржавчиной.

– Я вижу, вы проявляете свои способности умеренно.

– Да, я разборчив. Сейчас для Эркюля Пуаро интересны только«сливки».

– Ну и как, много ли сняли сливок?

– О, немало, и недавно я еле спасся.

– От провала?

– Нет, нет. – Пуаро выглядел подавленным. – Но я, я, ЭркюльПуаро, чуть было не поплатился жизнью.

Я присвистнул:

– Предприимчивый убийца?

– Не столько предприимчивый, сколько легкомысленный, именнотак – легкомысленный. Но давайте не будем об этом. Знаете, Гастингс, ведь ясчитаю вас своим талисманом…

– Да? – удивился я. – И часто?

Пуаро не ответил и продолжил:

– Как только я узнал, что вы приезжаете, я сказал себе:опять что-нибудь произойдет. И мы будем рядом. И дело будет необычным. Этодолжно быть… – он в возбуждении взмахнул руками, – чем-то изящным…

– Слушайте, Пуаро, можно подумать, что вы заказываете ужин в«Ритце». [11]

– А почему бы и в самом деле не заказать преступление? – Онвздохнул. – Ведь я верю в удачу и в судьбу, если хотите. А ваша судьба – бытьрядом со мной и ограждать меня от непростительных ошибок.

– Что вы называете непростительными ошибками?

– Просмотреть очевидное.

Я не вполне уловил суть сказанного.

– Ладно, – сказал я, улыбаясь, – а это суперпреступление ужесостоялось или еще нет?

На его лбу образовалась задумчивая складка, а руки принялисьмашинально расставлять на столе предметы в одну линию.

– Я не уверен, – медленно произнес он.

Что-то странное было в его интонации, я с удивлениемпосмотрел на него. Внезапно он направился к письменному столу. Достал письмо.Прочитал его про себя, а затем передал мне: