Заговор патрициев, или Тени в бронзе - Линдсей Дэвис

Когда мы дошли до конца переулка, настроение у меня совершенно испортилось. Был конец мая, и в Риме уже целую неделю стояла теплая погода. Яркое весеннее солнце вызывало внутри склада сильную затхлую вонь. Все эти восточные пряности пахли просто кошмарно, но именно там находился труп, который мы собирались закопать.

Я привел четверых добровольцев из Преторианской гвардии, а также их начальника по имени Юлий Фронтин, который был знаком с моим братом. Мы с Юлием ломали замки и снимали цепи с ворот, а потом бродили по большому двору, пока солдаты открывали огромную внутреннюю дверь.

Пока мы ждали, Фронтин ворчал:

— Фалько, с сегодняшнего дня считай, что я никогда в жизни не знал твоего брата! Это отвратительное задание — последнее, во что ты мог меня втянуть…

— Личное одолжение императору… Фест нашел бы для всего этого подходящее слово!

Фронтин описал императора словом моего брата, которое было не очень приличным.

— Посильный труд! — беспечно произнес я. — Красивая форма, бесплатное жилье, лучшие места на представлениях — и столько медового миндаля, сколько сможешь съесть!

— А что заставило Веспасиана выбрать тебя для этого дела?

— Меня легко запугать, и мне были нужны деньги.

— О, тогда логичный выбор!

Меня зовут Дидий Фалько, для особых друзей Марк. В то время я был тридцатилетним свободным римским гражданином. Я родился в трущобе, жил в трущобе и был абсолютно уверен, что умереть мне придется тоже в трущобе.

Я был личным осведомителем, и императорский дворец от случая к случаю пользовался моими услугами.

Задания вроде сегодняшнего — избавление от разложившегося трупа гражданина из списка цензора — считались почти нормой. Это было негигиенично, оскорбляло религиозные чувства и отбивало всякий аппетит.

В свое время я работал на лжесвидетелей, мелких банкротов и мошенников. Я давал в суде под присягой письменные показания о таком вопиющем распутстве сенаторов, которое даже при Нероне невозможно было скрыть. Я искал пропавших детей по поручениям богатых родителей, которым лучше было бы оставить их в покое, и вел бесперспективные дела оставшихся без наследства вдов. Большинство мужчин пытались схитрить, чтобы не платить, в то время как большинство женщин хотели заплатить мне натурой. Догадайтесь, в какой именно форме, — не свежим петушиным мясом или вкусной рыбкой.

После армии я пять лет занимался всем этим внештатно. Затем император предложил мне работать на него. Зарабатывать этим деньги было почти невозможно, но продвижение по службе вызвало бы гордость моей семьи и зависть друзей и стало бы ужасно раздражать всех прочих. Так что все сказали мне, что это весьма стоящая затея. Пришлось согласиться, хотя я всегда был республиканцем. Теперь я действовал от имени императора — и не оченьто этому радовался. Я был новичком, поэтому на меня взваливали худшую работу. Этот труп, например.

* * *

Склад со специями, куда я привел Фронтина, находился в ремесленном квартале, довольно близко к форуму, так что до нас даже доносился оживленный шум базарной площади. Солнце все еще светило; в голубом небе стаями летали ласточки. Тощий кот без всякой причины заглянул в открытые ворота. Из расположенных неподалеку помещений долетал скрежет блока и свист рабочего, хотя в целом они казались заброшенными, как часто бывает в хранилищах и на складах пиломатериалов, особенно когда тебе нужно купить дешевых досок.

Преторианцам удалось взломать замок. Мы с Фронтином завязали рты шарфами и потащились к высоким дверям. Вонь была ужасной, и мы отпрянули; казалось, от этого потока воздуха наша одежда приклеилась к коже. Подождав, пока запах немного рассеется, вошли внутрь. Мы оба остановились. Нас накрыла волна первобытного страха.

Всюду царила зловещая тишина — за исключением того места, где уже много дней, выписывая параболы, жужжала целая туча мух. Воздух наверху, освещенный маленьким темным окошком, казалось, был наполнен вонючей, налитой солнцем пылью. Внизу свет был более тусклым. На полу в центре помещения мы разглядели очертания тела человека.