Тень Бешеного - Виктор Доценко Страница 59

— Основы китайской медицины изложены в книге «Хуанди Нэй цзин», что по–русски значит «О природе и жизни». — Профессор с благоговением прикоснулся к странице открытой книги, лежавшей перед ним.

Сам профессор по–русски говорил не очень хорошо, но старался правильно использовать те немногие слова, что знал.

— По преданию, эту книгу написал врач Бянь Цяо две с половиной тысячи лет назад. Это ему принадлежат мудрые слова: «Рана от ножа залечивается, перед раной, нанесенной языком, врач бессилен…»

Кроме Молоканова и Позина в полутемном помещении находились еще несколько человек, но их лиц при всем желании рассмотреть было невозможно, поскольку слушатели сидели к ним спиной. Вероятно, это и были новые ученики и клиенты профессора Чжао Бина…

Китайский ученый прервал восхищенное созерцание книги и поднял голову. Острый взгляд лектора выхватил из темноты Молоканова и его друга. В знак особого уважения профессор прижал к сердцу правую ладонь и склонился в почтительном, хотя и неглубоком поклоне.

В ответ Молоканов ограничился слабым кивком, но Позин никак не отреагировал.

— «Нэй цзин» — это энциклопедия медицинских знаний, касающихся распознавания болезней и лечения их, — веско произнес профессор Чжао. — Лечение болезней осуществляется главным образом воздействием на больной орган путем иглоукалывания, или акупунктурой, или прижиганием сигаретами из полыни, или чжень–цзю–терапией. Сущность этого метода заключается в раздражении определенных участков кожи или точек в зависимости от характера и симптомов болезни. Число таких точек около семисот, из которых около ста точек — самые важные. Главное — знать точно, где эти точки находятся, чтобы не совершить роковой ошибки. Как говорил мудрый Бянь Цяо, «прежде чем рассердиться, досчитай до ста, прежде чем ударить — до тысячи».

Профессор прервался лишь затем, чтобы перейти к другой книге, также лежавшей раскрытой, но уже на другом столике.

— Перед вами уникальный источник знаний, — торжественно и строго произнес профессор. — Более двух тысяч лет назад ученый Жун Фень написал этот справочник по фармакологии, содержащий сто тринадцать рецептов и описание приготовления и действия ста семидесяти видов лекарств. Кстати, а известно ли вам, что еще полторы тысячи лет назад в Китае научились проводить операции с использованием усыпляющих средств?

Позин чуть вздохнул и раздраженно поморщился. Молоканов понял, что его друга начинает утомлять эта неожиданная лекция. Да и он сам был бы рад покинуть это скучное местечко. Он уже прослушал как- то это выступление профессора, нашел его довольно занимательным, но во второй раз выслушивать то же самое большого желания не ощущал.

Аристарх осторожно дотронулся до плеча Позина. Тот понял это как приглашение покинуть аудиторию. Через минуту они бодро шагали по коридору, направляясь в сторону манящего запаха, шедшего из небольшого ресторанчика, который мудрый и расчетливый профессор содержал здесь же для клиентов. Недаром же он говорил, что еда для китайца — то же лекарство. А что хорошо для китайца, по мнению профессора, должно быть хорошо и для всех остальных представителей человечества.

Чжао проповедовал медицину тела, духа и мозга. И поэтому придавал особое значение целительным свойствам массажа, еды, секса и азартных игр.

Молоканову полюбилась здоровая и загадочная китайская кухня.

Поначалу раздражало то, что китайцы, как оказалось, напрочь избегали использовать молоко при приготовлении кушаний. А без молока Молоканов себе жизнь не представлял. Ему казалось, что раз у него такая «говорящая» фамилия, то его с молоком связывают особые, мистические, узы.

Решив по–своему отблагодарить Позина за интересный рассказ о нелегальных иммигрантах, Молоканов пустился в рассуждения о национальных особенностях китайской кухни. В этом вопросе он считал себя знатоком, что, впрочем, соответствовало действительности.

После того как у него появились деньги, Молоканов обошел множество национальных ресторанчиков в Москве и за рубежом. И решил, что китайская еда для его желудка — сама полезная. Поэтому и постарался узнать об этом предмете все, что было доступно его пониманию.

Невольно подражая профессору Чжао Бину, Молоканов начал с того, что сообщил собеседнику о том, что примерно полторы тысячи лет назад была составлена подробная кулинарная книга. Уже в то время кулинарное искусство являлось предметом серьезного изучения, что отчасти объясняется особым отношением китайцев к приготовлению пищи. Кулинарные каноны Китая требуют от повара, чтобы пища была не только вкусной, но и полезной, а иногда и лечебной.

В рецептуру почти всех блюд входит множество пряных трав, причем в определенном наборе и соотношении, большинство из которых являются одновременно и лекарственными. Неудивительно, что в древности профессии повара, лекаря и фармацевта обычно совмещались, а диетическая китайская кухня уходит корнями в ту же седую древность, что и обычная.

— Некоторые южно–китайские блюда отличаются особой остротой, — заметил Молоканов, после того как он и Позин расположились за круглым вращающимся столиком. — И эти блюда способствуют повышению потенции. Считается, что рисовые настойки на южно–китайских змеях не только укрепляют мужскую силу, но и помогают от многих недомоганий — например, от кашля или головной боли.

Позин отметил про себя, что после того как Молоканов начал с ним общаться, в речи Аристарха появились сложные слова, которых тот раньше просто избегал, опасаясь произнести неправильно и опозориться в глазах собеседников.

— В Китае считается, что пища людям дается небом, вследствие чего китайцам не знакомо понятие «перекусить», — веско заметил Молоканов, вероятно, цитируя по памяти какую‑то книгу. — Принятие пищи всегда расценивается как момент приобщения к культуре нации.

Выросший как из‑под земли официант–китаец, в неизменной сырцовой кофте, притащил на блюде паровые пресные пампушки «маньтоу», две пиалы с пресным вареным рисом и палочки.

Трапезу начали по–китайски — с зеленого чая без сахара. Затем перед едоками выстроилось множество сине–белых мисочек дорогого фарфора с холодными закусками — мелкими кусочками печени, мяса, рыбы, квашеных и вареных овощей.

Блюда состояли из виртуозно нарезанных продуктов в виде зернышек, соломки, в форме колосков пшеницы, лепестков хризантемы, образуя в целом изящные фигурки птиц, рыб, цветов, фруктов, драконов. Молоканов и Позин ели не торопясь и понемногу. Им доставляло удовольствие наслаждаться процессом поглощения блюд. Позин не преминул воспользоваться возможностью подчеркнуть свое превосходство над Молокановым, обучив его китайскому обычаю: гостю, в знак особого внимания, высшей заботы и уважения, принято подкладывать в пиалу угощение своими палочками.

Приятели долго спорили, решая, кто из них сегодня гость, а кто хозяин. Помирились на том, что стали подкладывать друг другу кусочки, соревнуясь в том, чтобы услужить соседу.

Их, познавших толк в китайской кухне, нисколько не смущала кажущаяся несовместимость компонентов, вкусов и ароматов — еще одна особенность китайской кухни. Поэтому они с одинаковым аппетитом поглощали свинину «с ароматом рыбы», говядину — с фруктовым вкусом», кисло–сладкие огурцы и еще множество рыбных кушаний, похожих на что угодно, но только не на рыбу.