Реактивный шторм - Александр Тамоников

Сирия, российская военная база Хмеймим, 28 июля, вторник

Относительно прохладное утро с температурой в двадцать шесть градусов продержалось до восьми часов, затем показания термометров начали постепенно расти. Наступал еще один жаркий день.

Группа спецназа майора Жилина недавно завершила боевую операцию — прорыв блокады поселка Эль-Руван. Теперь она находилась на отдыхе, который затягивался и уже раздражал людей. Члены боевой группы не привыкли к длительному безделью.

Командир отряда полковник Северцов составил план учебно-боевой работы. Он исполнялся целиком и полностью, но возможности базы были невелики. Они не позволяли учесть специфику подготовки спецназовцев и дать им полную нагрузку. Поэтому свободного времени у них было больше, чем занятого.

Вот и сегодня группа освободилась уже к одиннадцати часам после трехкилометрового кросса и преодоления обычной общевойсковой полосы препятствий. Бойцы «Байкала» в большинстве своем скрылись от жары, которая уже подошла к отметке в тридцать градусов, в модуле, где был душ и работали кондиционеры. Только старший лейтенант Смирнов и прапорщик Соболь не пошли в свой отсек, устроились на лавке в тени развесистой чинары.

К ним подошел командир группы майор Жилин.

Смирнов и Соболь поднялись.

— А вы чего тут кукуете? — спросил Жилин. — В модуле-то прохладно. Там и вода есть. Тут же примерно градусов двадцать восемь. Это в тени!

— Да просто сидим, товарищ майор. Медики говорят, что от кондиционера простудиться можно.

Командир группы усмехнулся и заявил:

— Это они не тем людям о простуде сказали.

— Тем или нет, но нам с Соболем и здесь неплохо. Вот и ветерок подул с севера.

— Нет, парни, вы мне лапшу на уши не вешайте. Чего-то ждете. Хрен бы вы стали на жаре, даже в тени сидеть, если бы не задумали чего-нибудь.

— Чего тут можно задумать? База словно вымерла. С утра взлетели две «сушки», спустя час вернулись. И никого, даже техперсонала не видно. А ведь сегодня вроде и не выходной.

— Что-то вы задумали. А ну-ка, Боря, колись, что за дела, — заявил майор и взглянул на старшего лейтенанта.

— Да говорю же, просто сидим, курим, за жизнь базарим. Соболь вот говорит, что вроде как за Пальмиру, блуждающую РСЗО «Сакарья» и Эль-Руван, кроме орденов и медалей, офицеров представили к очередным воинским званиям. А я ему ответил, мол, хрена с два, а не новые звездочки.

Жилин улыбнулся и сказал:

— Напрасно ты так ответил.

— В смысле?

— Трех офицеров представили к очередным званиям.

— Ну, если трех, то такое еще возможно. Впрочем, меня это не касается. Смирнов требуется, когда надо разведку провести, хлопнуть каких-нибудь важных духов, заложников освободить. А когда базар идет об очередном звании, о Смирнове забывают напрочь. Нет, товарищ майор, вы не подумайте, я не в претензии, просто как-то несправедливо это, не находите?

— Несправедливо, — согласился Жилин, к немалому удивлению Смирнова. — Поэтому решено исправить этот момент.

Смирнов посмотрел на командира.

— Не хотите ли вы, товарищ майор, сказать?..

Командир группы прервал одного из лучших своих подчиненных, который был и самым проблемным:

— Именно это я и хочу сказать. Ты в числе трех представленных.

— Вот как? Вы меня удивили!

— Ничего удивительного. Заслужил.

— Да у меня выговоров десятка два.

— Хочешь сказать, что все они не по делу?

— Это как посмотреть, но не в том суть, по делу или нет. Новые звания присваивают офицерам, не имеющим взысканий.

Жилин потер лоб платком.

— Нашли тоже прохладное место. А если по теме, то Северцов снял с тебя все взыскания. Кроме него и меня, их на тебя никто не накладывает.

— Большое человеческое спасибо.

— Ерничаешь? Зря, долго ли начать новый список взысканий?

— А представления отправлены?

— Да.

— Тогда можете начинать новый список. Еще года на три.

Соболь же поинтересовался:

— А кого еще, кроме моего друга, повышают?

— Меня.

— Это понятно. Вы уже с год, наверное, перехаживаете звание, да?

— Меньше. А еще на прапорщика представлен Сторский. У него за плечами техникум, так что соответствует. А то как-то неудобно одному из всей группы в сержантах ходить.

— Это правильно, — сказал Соболь.

— Еще вопросы есть?

— Да у нас их и не было.

Жилин неожиданно хлопнул себя по лбу.

— Как же я сразу не догадался-то?..

— О чем? — вкрадчиво спросил Смирнов.

— Борт же должен из Москвы прибыть с заменой части персонала базы. А у новых людей и водочка найдется, и интерес большой насчет службы в данных условиях. Выпивку и покупать не потребуется. Нарасскажете небылиц всяких, напоят и без денег, да еще впрок дадут. Как же я сразу не сообразил? А то стали бы вы на жаре сидеть.

Смирнов покачал головой и спросил:

— Почему у вас, товарищ майор, всегда только плохие мысли насчет нас?

— Потому, что знаю вас хорошо. Или, может быть, я не прав? Скажи, Боря!

Смирнов вздохнул.

— Насчет борта правы. Интересно посмотреть, что за люди новые прилетят, тем более что практически весь медицинский пункт меняется, прибывает персонал для оказания помощи сирийцам. Насчет водки не совсем. Чего уж скрывать, будет возможность, возьмем пару пузырей. А вот насчет небылиц, тут вы совершенно не правы. Мы и сами-то толком не знаем, что за служба на базе, а о рейдах говорить смысла нет. Новым на задания не ходить, на базе службу тянуть. Им есть кому и кроме нас лапши навешать. Между прочим, не за спасибо. А за ту же русскую водочку да закусочку. Грибочки там, огурчики малосольные, чего тут днем с огнем не найдешь.

Жилин махнул рукой и заявил:

— Черт с вами. Встречайте борт, но предупреждаю, вечером загляну в отсек. Увижу пьяные рожи и без Северцова с утра запущу на кросс вдоль взлетно-посадочной полосы. На этот раз жалеть не стану. Туда и обратно вся группа сбегает. Вот тогда вам все остальные ребята ой как благодарны будут!

— Милости просим вечером на огонек, товарищ майор.