Боцман. Подводная одиссея - Сергей Зверев

Испытательное погружение сверхглубинного подводного аппарата происходит вовсе не так помпезно, как некоторые представляют. Это не отход подводного атомохода в длительную «автономку» – с цветами, оркестром и торжественными речами. Никто не машет платочками с пирса, никто не вытирает слезы с глаз, никто не поднимает над головами детей… Все буднично: загрузили аппарат на специальное транспортное судно, вышли в заданный квадрат с заданной глубиной, подцепили СПА на подъемник – и на водную поверхность.

А уж дальше все зависит от навыков экипажа и надежности самого аппарата. Впрочем, всевозможные случайности также не стоит сбрасывать со счетов: ведь океан всегда непредсказуем…

Медно-красное солнце величественно поднималось над гладью Японского моря. Водная поверхность, по которой переливчатой рябью рассыпался бриз, казалась голубым шелком, расшитым солнечными нитями. Бесконечные просторы полнились блеском красок. И даже серый военный транспортник с бортовым номером «717», напоминающий скорее плавучий док, чем корабль, смотрелся теперь не таким угрюмым, как еще несколько часов назад у владивостокского пирса.

Транспортник дрейфовал в нейтральных водах, незаметно впадая в циркуляцию. От ветра сухо трещал Андреевский стяг за кормой. На палубе суетилась техническая обслуга. Ярко-оранжевый аппарат, подобный гигантской сигаре, уже висел на тросах, и мощный подъемник осторожно направлял его в сторону моря. На носу сигарообразного аппарата, рядом с надписью «Русский витязь», поблескивал огромный стальной манипулятор, неуловимо напоминавший клешню камчатского краба, сильно увеличенную в размерах. Натужно урчал электромотор подъемника, скрипели тросы. Палубная команда внимательно отслеживала все перемещения загадочного аппарата, существующего пока еще только в одном экземпляре: не дай бог, сорвется в волны.

Стоявший на мостике пожилой лысеющий мужчина в штатском сосредоточенно курил, то и дело бросая в сторону аппарата напряженные взгляды. Табачный дым явно раздражал некурящего спутника – высокого каплея с квадратной челюстью и прямым взглядом серых глаз, однако офицер ничем не выказывал своего неудовольствия.

– Ну что, Виталик, волнуешься? – вполголоса поинтересовался штатский.

– Скорей – завидую, – кивнул капитан-лейтенант, глядя, как батискаф опускается к уровню воды.

– Завидуешь друзьям? Понимаю, я тоже нашему инженеру завидую. Но поделать ничего не могу. У нас приказ, а приказы не обсуждают. Друзья погружаются, мы остаемся. Я отвечаю за техническую сторону погружения, ты – за все остальное.

Ветер постепенно усиливался. Транспортник неспешно переваливался с волны на волну. Огромное полотнище флага за кормой захлопало, будто пушка. На поверхности моря все чаще вскипали белые гребешки, и это не предвещало ничего хорошего.

– Они там что, в штабе флота – метеосводку не читали? – обеспокоился капитан-лейтенант.

– Как всегда – бардак в любимом ведомстве, – проговорил штатский. – Из Штаба Тихоокеанского флота пришла одна метеосводка, а наше КБ получило абсолютно другую. Мы-то привыкли пользоваться японскими метеосводками, они самые надежные. В любом случае, погружение в назначенное время никто не отменял.

Тем временем глубоководный аппарат лег на воду. Техническая обслуга отцепила тросы. Спустя несколько минут вокруг веретенообразного корпуса появилось радужное пятно от сбрасываемого из цистерны бензина. Погружение началось…

Основное отличие управляемого глубоководного аппарата от подводной лодки – именно в принципе погружения. Субмарины погружаются на заданную глубину при помощи специального клапана вентиляции в балластных цистернах. Достаточно открыть клапан и принять вместо воздуха забортную воду – и подлодка опускается под воду. А вот в управляемых глубоководных аппаратах балластные цистерны не предусмотрены. Ведь подобные аппараты, как правило, предназначены для одиночного погружения, после чего они обычно всплывают рядом с плавбазой. А потому роль балластных цистерн выполняет специальный поплавок-резервуар с бензином, который, по законам физики, легче воды. Для погружения бензин осторожно выпускается наружу, и он замещается в поплавке водой. Выглядит, конечно, как страшный сон эколога. За одно погружение за борт сбрасывается пара сотен тонн нефтепродуктов, которые по тем же законам физики оказываются на поверхности моря. Но и это обстоятельство учли разработчики. Для балласта использовался бензин высочайшей очистки, который, оказавшись на волнах, бесследно испарялся в течение нескольких часов, не нанося Мировому океану ни малейшего вреда. Погрузился хоть на пять километров, выполнил глубоководное задание – и сбрасывай в море балласт. Как правило, это контейнеры со стальной дробью, сброс которой осуществляется при помощи обычных электромагнитов. Выбросил в море лишний груз – и возвращайся на поверхность, в мир соленого бриза и парящих над водой чаек.

В то ветреное июльское утро в нейтральных водах Японского моря проводились первые океанические испытания новейшего управляемого глубоководного аппарата «Русский витязь». Конструкторскому бюро, создавшему это чудо техники, было чем гордиться. Аппарат, оборудованный новейшей электроникой, видеокамерами, манипуляторами и химическими экспресс-анализаторами, мог перемещаться под водой как под управлением гидронавта, так и совершенно автономно, на автопилоте. Корпус, выполненный из сверхпрочных композитных материалов, позволял погружаться на любую глубину – хоть на самое дно Марианской впадины. По замыслу КБ, сконструировавшего СПА, в самом недалеком будущем «Русский витязь» как раз и следовало отправить в самую глубокую точку Мирового океана. Все зависело от первого, пробного погружения на относительно небольшую глубину – две тысячи метров. В будущем этот уникальный подводный челнок можно было бы использовать где угодно – для донной разведки, в морской биологии, геофизике, археологии и даже для подводного туризма. Однако приоритет, конечно же, отдавался Военно-морскому флоту – «Русский витязь» стал бы незаменимым помощником при спасении экипажей аварийных подлодок.

А потому экипаж был подобран именно с учетом последнего пункта: кроме инженера конструкторского бюро, в качестве гидронавтов были задействованы и двое спецназовцев ВМФ – старшие лейтенанты Николай Зиганиди и Екатерина Сабурова. Кому, как не боевым пловцам, оценивать достоинства и недостатки «Русского витязя»? Да и само задание выглядело не очень сложным: погрузиться на дно, сделать видеозаписи и фотоснимки (для подводных съемок предполагалось задействовать сверхмощный прожектор) и, по возможности, взять пробы донного грунта и воды. А вот капитан-лейтенанту Виталию Саблину, более известному в специфических флотских кругах под прозвищем Боцман, повезло меньше: по мнению командования, он вместе с генеральным конструктором КБ должен был контролировать подчиненных исключительно по приборам…

…На палубе сделалось непривычно тихо, хотя в ушах по-прежнему звучало урчание подъемника. Волны дробили огромное радужное пятно рядом с транспортником. Ветер стал пробирать, и генеральный конструктор, докурив очередную сигарету, обернулся к Боцману.